Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий

— Только-только оттуда.

— Там очень голодно? — спросила она, посмотрев с жалостью на худые лица мальчиков.

Ребятам уже были знакомы такие жалостливые взгляды. И вместо ответа Саша Трофимовский смешно втянул щеки.

В это время к ларьку подошел крепкий старик с окладистой бородой.

— Дедушка, эти мальчики из Петрограда, — сказала ему девушка. — Они едут в Миасс.

— Это зачем же в Миасс? Неужто там интереснее, чем в Питере?

Мальчики наперебой стали рассказывать, зачем их привезли на Урал.

— Ну, ладно. Давайте знакомиться. Я — Степан Тимофеевич. По фамилии буду Бардин. Здешний минералог и натуралист. И еще охотой балуюсь. И чучелятник к тому же.

— А у вас чучела есть? Вот бы посмотреть…

— Хотите? Тогда приглашаю к себе. Тут недалече. Только не хватятся ли вас? Не уйдет поезд?

Дорога к усадьбе заняла не более десяти минут. Жил Бардин в добротном доме. Вокруг различные службы, обнесенные оградой из плитчатого камня. Двор чисто выметен. В любой мелочи видна рука доброго хозяина.

Завидев Степана Тимофеевича, навстречу бросились две сибирские лайки. Хозяин стал их гладить:

— Познакомьтесь с моими друзьями. Это Нахал. А вот его сын Топаз. Все понимают. Вот только говорить еще не научились.

В подтверждение этих слов собаки начали прыгать, радостно повизгивая.

Мальчики вошли в дом, где их встретила женщина лет сорока, дочь хозяина.

— Дуняша, вот гости к нам. Издалека, из самого Питера. Пока мы тут кое-что посмотрим, ты кваску холодного спроворь. Может, кто простокваши отведает. Думаю, и шаньги найдутся. По запаху слышу.

Одна из комнат напоминала музей. В витринах вдоль стен хранились уральские камни. На стене висело свидетельство, выданное императорской Академией наук «натуралисту-минералогу Бардину С.Т.». Но более всего внимание ребят привлекли чучела животных и птиц.

Под потолком распластал крылья громадный орел. На ветке сидел глухарь. Обхватив передними лапами бревно, стоял медведь. А возле дивана находилось чучело неизвестного зверя. Лапы кривые, на ушах кисточки, а шкурка в темных пятнах.

— Что, хороша? — спросил, подойдя к ним, Бардин. — Шел я по следу сохатого, а рысь притаилась на дереве. Я бы и не заметил, но почуял Нахал.

— А она могла бы на вас прыгнуть с дерева?

— Рысь на людей не нападает. Она дожидалась зверя.

— А лось у вас есть?

— Как не быть! Но разве такую громадину в горнице поставишь? Он у меня во дворе, под навесом стоит.

Ребята даже потеряли дар речи, когда увидели чучело быка-лося, до того оно было искусно выполнено. Казалось, пугни его, и сохатый сорвется с места и перемахнет через ограду.

— Каков красавец! А? — не удержался от восхищения и сам хозяин. — Нипочем бы не стал стрелять. Это его браконьер тяжело ранил. Я подошел, а сохатый уж не дышит.

…Еще много интересного увидели и услышали ребята. Отведали домашней пищи. Попили холодного кваску и не заметили, как прошло три часа. Пора было прощаться с гостеприимным хозяином и его приветливой дочерью.

Они поспешили к станции. Елизавета Аристидовна беспокойно ходила вдоль вагона. Но не отсутствие ребят ее тревожило. Даже не стала их попрекать. Она сообщила мальчикам, что восстали чешские войска. Железная дорога перекрыта. И теперь неизвестно, смогут ли они добраться до Миасса.

Так в неопределенности прошло еще два часа, пока не вернулся Георгий Иванович. Он принес новость — чехи разрешили проследовать «детскому поезду» до Челябинска. А там надо вновь просить разрешения.

Как видно, и здесь не обошлось без помощи Вихры.