Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

— Успокойся, брат, тайной владеют лишь те люди, которых она касается, а они, смею уверить тебя, не из болтливых. Я ручаюсь за них, а также за то, что никакая сила не сможет помешать тебе править королевством и дальше и благополучно выступить в поход, который ты совершишь в честь своей возлюбленной королевы.

— О да, Анна! Да, сестра! — И Карл в возбуждении забегал по комнате. — Он будет совершен мною в честь моей горячо любимой супруги! Я войду в Неаполь и брошу его к ее ногам!

— Это будет великолепный подарок, брат. Ты видишь теперь, я пошла на уступку, хотя поначалу и отговаривала тебя от этого шага. Уверена, и ты пойдешь навстречу моему желанию, сделав еще один подарок Рибейраку и его Прекрасной Даме, которую он хочет взять в жены.

— Филипп? Я сделаю для него все, что в моей власти. Говори, сестра, чего он хочет?

— Подари своей кузине Николь замок Флойран, который давно уже пустует. Твоя сестра, таким образом, сможет выйти замуж за Рибейрака.

— И только-то? — развеселился Карл. — Да будет так! И в самом деле, замок запустел, там обитают лишь бродячие собаки и парят в его сводах летучие мыши. Завтра же распоряжусь, чтобы там приступили к восстановительным работам.

— Благодарю тебя, Карл! Ты лучший брат, какого можно себе представить. Но у меня для тебя еще одна новость. Моя родная сестра стала владелицей графства Фонтене, а Этьен де Вержи — ее будущий супруг.

— Луиза? — Карл покачал головой. — Вот черт, кто бы мог подумать! Но ты права, Анна, одарив ее таким титулом. Она — дочь короля! Принцесса Валуа! И ты сделала ей воистину королевский подарок! А Этьен, стало быть, теперь граф? Вот и слава богу! Я всегда любил и буду любить этого смелого и прекрасного человека, моего фаворита с давних пор, лучше которого у меня нет и не будет. Его и Рибейрака. Эти двое, сестра, — да, и еще их старый учитель Ласуа, — наши друзья, вернее их нам с тобой не найти. И я рад за твою подругу Катрин. Давно уж ей пора выйти замуж. Должно быть, она дожидалась Ласуа.

— И они будут счастливы, брат!

— Так же, как Этьен и Филипп!

***

Такова повесть о людях, ставших действующими лицами истории, которая началась ничем не примечательным летним днем 1469 года.

Опустим же занавес над нашими героями, с которыми нам выпал случай прошествовать бок-о-бок на протяжении почти десяти лет, если не брать в расчет даты их рождения. Надеемся, что читатель, узнав обо всем, не выдаст тайну рождения Карла VIII, сохранив ее в своем сердце.

Впрочем, о короле Карле еще не все сказано. Из заключительной главы мы узнаем о том, что произошло за несколько лет, оставшихся до его кончины.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Английские послы, вернувшись домой, доложили своему повелителю обо всем, что видели и слышали. Генрих VII задумался. Нежданный враг готовил ему западню; стоило ли при таком положении дел выступать в поход против Франции, угождая римскому королю? Убрать свою голову из-под топора — не важнее ли? И Тюдор, отозвав войска, стоявшие у Булони, в ноябре 1492 года подписал в Этапле мирный договор с Францией о невмешательстве в дела ее северных провинций. Договор предусматривал выплату Англии крупной военной контрибуции. Кроме того, Тюдор получил обещание Карла VIII больше не поддерживать Перкина Уорбека и вообще не принимать при дворе бунтовщиков, замышлявших заговоры против него. После этого Карл выслал Уорбека из страны: он сыграл свою роль и теперь стал не нужен. Не нужен он и нам, а потому говорить о нем больше не будем. Впрочем, коротко: он продолжал свою деятельность на посту кандидата в английские монархи, но был схвачен, заключен в Тауэр и в 1499 году повешен.

Итак, был устранен самый опасный для Франции, северный враг. Отныне Бретань перестает быть яблоком раздора между обеими монархиями.

Удалось успокоить и Максимилиана: дабы он утих, ему отослали обратно его дочь, вернув и ее приданое: Франш-Конте, Артуа, Макон, Осер. Так были убраны пограничные столбы, которые Людовик XI установил в этих графствах.

Подошла очередь Испании. Желая «расправиться» с беспокойным южным соседом, Франция отдала ему Русильон — те же столбы покойного короля. Графство было передано ему как залог за финансовую и военную помощь в деле подавления восстания в Барселоне. За Хуаном II, таким образом, оставался долг — сумма, в которую была оценена военная помощь. Но король Арагона не вернул долг, а Русильон отобрал силой. Однако пару лет спустя, в 1475 году, он вернул графство: вновь понадобилась помощь северного соседа.

Такие уступки Франции на восточных и южных рубежах тронули Максимилиана: он отказался от претензий на Бретань, которые мог бы выдвинуть, ссылаясь на «одноногий» брак.

Однако Франция немного потеряла; с тем, чем не владеешь в полной мере, расстаться можно безболезненно. Именно так, руководствуясь указаниями сестры, и поступал Карл.

Далее — итальянские прогулки молодого короля. Обстоятельный рассказ об этом — тема нового романа, а поскольку в мои планы это не входит, я расскажу об экспедиции французов в Италию кратко, что называется в двух словах.

Согласно завещанию Карла VII, его сын Людовик наследовал владения Анжуйского дома, включавшие Неаполитанское королевство и Сицилию. В январе 1493 года умер король Ферран I Арагонский, владетель этих земель, чем не долго думая решил воспользоваться Карл VIII, объявивший себя наследником анжуйских государей. В связи с этим он объявил поход на Неаполь, мотивируя это ко всему прочему желанием иметь отправной пункт для нового крестового похода против османов.

Анна, как мы помним, была против такого вояжа, однако понимала, что ее возражения, мягко говоря, ошибочны: растет роскошь двора, численность его увеличилась, он обходится все дороже. Возможны волнения. Так пусть воюют. Война отвлекает придворных и вельмож от междоусобиц, сводит на нет заговоры. Кроме того французы скучали, сыновья знатных семей не прочь были пуститься в авантюры в погоне за славой, за богатством. А тут еще герцог Орлеанский изъявил желание выступить в поход: он вздумал заявить свои права на миланское герцогство, которым владела его бабка Валентина Висконти.

Словом, налицо избыток энергии, которому надо найти выход, причем там, где сопротивление сведется к минимуму — не то что в Англии, Испании или Империи. Возражать — все равно что стать