Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал - Александр Золототрубов

— Поясни, не понял? — напрягся Андрей Александрович. Усики его задергались, словно он услышал Бог знает что.

— Сейчас, как вы знаете, штаб флота находится в Кронштадте, и это весьма осложняет управление Балтийским флотом. В случае войны это может отрицательно сказаться на боевой деятельности кораблей и особенно подводных лодок, — объяснил Кузнецов. — Если же штаб перевести в Таллин, то театр действий Балтфлота станет обширнее с военными базами в Лиепае, Риге, Таллине, Ханко…

«Верная мысль, и вождь ее одобрит», — подумал Жданов и огорчился, что она не пришла ему в голову.

— У вас есть еще что? — спросил он наркома ВМФ.

— Есть, Андрей Александрович. — Кузнецов на секунду замялся. — Но этот вопрос лучше доложить начальнику Генштаба Шапошникову.

— И все же, что за вопрос? — настаивал Жданов.

— Перевести главную базу Днепровской флотилии в Пинск. В оперативном отношении это было бы выгодно!

— Я за оба ваших предложения, — произнес Жданов. — Уверен, что товарищ Сталин это дело поддержит. Мы с вами сегодня же вечером ему эту идею выскажем…

Сталин одобрил предложение Кузнецова. Он даже похвалил его, заметив, что «молодой нарком ВМФ взял правильный курс на укрепление боеготовности флота».

— Жду от вас, товарищ Кузнецов, новых предложений, — сказал Сталин. — В мире тревожно, и нам следует укреплять Красную Армию и военный флот. Надо не ждать, когда враг нападет, а самим уже сейчас изучить его возможности, его уязвимые места, повышать бдительность.

Эти слова легли на душу наркома, казалось, что вождь поддержит его и в других начинаниях. И вдруг случилась осечка…

В середине сентября к Кузнецову прибыл Галлер, прихвативший с собой карты Балтийского моря и Польши. Коротко просил:

— Польшу захватили немцы. Кто следующий?

— Наверное, Норвегия и Дания… — Кузнецов недоговорил — зазвонил телефон.

Руководящий работник НКВД Масленников, ведавший пограничными войсками, просил принять его по «весьма важному вопросу».

— Я редко вас беспокою, Николай Герасимович, а тут срочное дело.

— Приезжайте, Иван Иванович.

Пока Галлер решал свои вопросы, прибыл Масленников. Был он высок ростом, широколицый, с задумчивым взглядом серых глаз.

— Что случилось, Иван Иванович? — улыбнулся Николай Герасимович, отвечая на его рукопожатие.

— Пограничники получили приказ высшего начальства продвигаться на запад Белоруссии и Украины, — произнес гость. — Но без помощи кораблей Днепровской военной флотилии нам никак не обойтись. Как флотилия будет действовать в пограничном районе? Мне надо согласовать с вами свои действия. Операция войск Красной Армии по освобождению Западной Белоруссии и Западной Украины вот-вот начнется…

«Что я мог сказать? — вспоминал позднее Кузнецов. — Не хотелось признаваться, что я даже не осведомлен о выступлении наших частей. Обещал разобраться и немедленно поставить пограничников в известность. Едва закрылась дверь за Масленниковым, я позвонил председателю Совнаркома В. М. Молотову и попросил о приеме.

— Ну что ж, приезжайте, — ответил он.

Я спросил Молотова, почему наш наркомат даже не поставили в известность, что Днепровская военная флотилия должна участвовать в операции.

Ясного ответа я не получил. Я понимал, что оперативными вопросами он не занимался. Поэтому хотелось поговорить о создавшемся положении со Сталиным, но попасть в те крайне напряженные дни к нему не удалось. Позднее я пожаловался ему, что нас не информируют о военных мероприятиях. Сталин спокойно ответил:

— Когда надо будет, поставят в известность и вас.

Что оставалось делать наркому ВМФ? Он срочно послал в Днепровскую военную флотилию заместителя начальника Главного морского штаба контр-адмирала Алафузова, потребовав от него на месте принять все нужные меры, о чем и сообщить в наркомат. Потом связался по телефону с Масленниковым.

— Иван Иванович, корабли Флотилии окажут пограничникам всю необходимую помощь. Распоряжения на этот счет мною даны.

Корабли Днепровской военной флотилии приняли участие в операции по освобождению Западной Белоруссии и Западной Украины. Моряки хорошо себя проявили, поддержав армейские части и пограничников.

Утром, едва Кузнецов вошел в кабинет, позвонил Сталин.

— Вы знакомы с наркомом судостроительной промышленности Тевосяном?

— Я с ним завтра встречаюсь. Корабли-то нам нужны как воздух! Но строят их черепашьим шагом.

— Вот-вот, черепашьим шагом, — сердито отозвался Сталин. — Вчера у меня был Тевосян, и я потребовал, чтобы вместе с вами он наметил, что дать флоту в первую очередь — крейсера или подводные лодки.

— Лучше, если даст он и то и другое…

Но Сталин уже положил трубку, даже не дослушав. От этого Николаю Герасимовичу стало не по себе. Какое-то время он сидел задумавшись, потом позвонил адмиралу Галлеру.

— Лев Михайлович, вы мне очень нужны!

У начальника Главного морского штаба ВМФ был большой опыт службы на флоте. Галлер командовал линкором «Андрей Первозванный», когда в 1919 году вспыхнул мятеж в форту Красная Горка. Он лично командовал корабельной артиллерией, которая вела огонь по мятежникам. А после Гражданской войны Лев Михайлович руководил восстановлением Балтийского флота.

— Что случилось? — блеснул глазами Галлер, прикрыв за собой дверь. — Я только начал разговор с главным кадровиком.

— Ничего особенного, Лев Михайлович. — Нарком кивнул ему на кресло. — Завтра с утра едем вместе к наркому Тевосяну.

Товарищ Сталин распорядился, чтобы втроем мы обсудили вопросы постройки новых кораблей. Вот и давайте сейчас посмотрим, что надлежит сделать.

— Я схожу за своей рабочей тетрадкой, там все записано, что нам надо просить у Тевосяна…

Часа два они оба сидели у наркома Тевосяна, им удалось найти с ним общий язык и почувствовать доброжелательное отношение к флотским проблемам. Правда, по некоторым вопросам Кузнецову пришлось поспорить, но ради дела чего не бывает!

— Я люблю военный флот, Николай Герасимович, — сказал на полном серьезе Тевосян, пощипывая тонкими пальцами свои колючие усы. — И ты любишь… Так что нам делить? И товарищ Сталин любит флот, значит, что мы решим, то он и одобрит. Ну, как?

— Убедил ты меня, Иван Федорович, — улыбнулся Кузнецов, отдавая папку с документами Галлеру. — Жаль, что нам с вами не довелось участвовать в дискуссии, каким быть Военно-морскому флоту и какие задачи он призван решать. Теперь вот нам надо думать, нужны ли флоту линкоры и тяжелые крейсера.

Дискуссия, о которой упомянул нарком ВМФ, проходила, когда начальником ВМС РККА был Муклевич, в ней приняли участие ученые, руководители, конструкторы и специалисты промышленности. Муклевич тогда объявил: