Огненный царь - Александр Анатольевич Айзенберг

этих местах Александр однажды встретил каких-то македонян, возивших на мулах меха с водой из реки. Увидев Александра, страдавшего от жажды – был уже полдень, – они быстро наполнили водой шлем и поднесли его царю. Александр спросил их, кому везут они воду, и македоняне ответили: «Нашим сыновьям; но если ты будешь жить, мы родим других детей, пусть даже и потеряем этих». Услышав это, Александр взял в руки шлем, но, оглянувшись и увидев, что все окружавшие его всадники обернулись и смотрят на воду, он возвратил шлем, не отхлебнув ни глотка. Похвалив тех, кто принес ему воду, он сказал: «Если я буду пить один, они падут духом». Видя самообладание и великодушие царя, всадники, хлестнув коней, воскликнули, чтобы он не колеблясь вел их дальше, ибо они не могут чувствовать усталости, не могут испытывать жажду и даже смертными считать себя не могут, пока имеют такого царя.

___________________

– Все проявили одинаковое усердие, но только шестьдесят всадников ворвалось во вражеский лагерь вместе с царем. Не обратив внимания на разбросанное повсюду в изобилии серебро и золото, проскакав мимо многочисленных повозок, которые были переполнены детьми и женщинами и катились без цели и направления, лишенные возничих, македоняне устремились за теми, кто бежал впереди, полагая, что Дарий находится среди них. Наконец, они нашли лежащего на колеснице Дария, пронзенного множеством копий и уже умирающего. Дарий попросил пить, и Полистрат принес холодной воды; Дарий, утолив жажду, сказал: «То, что я не могу воздать благодарность за оказанное мне благодеяние, – вершина моего несчастья, но Александр вознаградит тебя, а Александра вознаградят боги за ту доброту, которую он проявил к моей матери, моей жене и моим детям. Передай ему мое рукопожатие». С этими словами он взял руку Полистрата и тотчас скончался.

Александр подошел к трупу и с нескрываемою скорбью снял с себя плащ и покрыл тело Дария.

___________________

– Александр нашел Бесса и казнил его. Два прямых дерева были согнуты и соединены вершинами, к вершинам привязали Бесса, а затем деревья отпустили, и, с силою выпрямившись, они разорвали его. Тело Дария, убранное по-царски, Александр отослал его матери, а Эксатра, брата Дария, принял в свое окружение.

Рождение другого

– … какие-то варвары похитили царского коня Букефала, неожиданно напав на конюхов. Александр пришел в ярость и объявил через вестника, что если ему не возвратят коня, он перебьет всех местных жителей с их детьми и женами. Но когда ему привели коня и города добровольно покорились ему, Александр обошелся со всеми милостиво и даже заплатил похитителям выкуп за Букефала.

___________________

С этих пор он стал все больше приспосабливать свой образ жизни к местным обычаям, одновременно сближая их с македонскими, ибо полагал, что благодаря такому смешению и сближению он добром, а не силой укрепит свою власть на тот случай, если отправится в далекий поход. С этой же целью он отобрал тридцать тысяч мальчиков и поставил над ними многочисленных наставников, чтобы выучить их обращению с македонским оружием.

___________________

Речь шла совсем не об апологии Эллады… близко ли ему это все… да, пожалуй, и нет… и не только не близко, а и принципиально чуждо… а что ему не чуждо?.. Вообще, слово «чужой» принципиально важно. Он, конечно, чужой для любого кусочка Эллады. И то же самое и в Македонии. Эпирот – и другого в Македонии и не могло быть. Он и Миртала, оба не только мать и сын. Они – чужие. Их не понимают и не любят. Кто-то пусть даже и восторгается. Но не в этом дело. Здесь корни не только наглости Аттала, но и уверенности в своем. Он – признанный настоящий полноценный македонянин. И его племяннница. А эти… Эпиротка и ее сын-полукровка.

И в Персии… Что, на самом деле, он делает? Естественно, и здесь он чужой. Везде все одинаково. Но именно поэтому он, как никто, понимает, чтобы властвовать – надо разделить. Лишить персов их культуры, идеологии, религии. Для этого нужно что-то дать взамен. Своей религии ни в Македонии, ни в Эпире, по сути, не имеется. Додона в Эпире красноречива вполне. А в остальном… Что огород зря городить – все уже сделали. В Афинах и других полисах. Все это и обрушено на Персию. Ему с его универсализмом завоевателя все равно, а вот македоняне, чувствуется, начинают понимать, что они, как и персы, могут распылиться в этом космосе. И их сопротивление в высшей степени характерно. Нет миссионерской деятельности, никакой миссии нет и не может быть. Осуществляется жесткая политика втискивания непокорного населения в его конструкцию. Использовался в этих целях соответствующий удобный шаблон. И македоняне каплями впадут в этот поток. Никуда не денутся.

Говорят о желании… моем желании… создать новую народность, сблизить две цивилизации.

Не сближать, а разделять… душить прекрасные порывы… нет… души прекрасные порывы… и властвовать.

___________________

И его брак с Роксаной, красивой девушкой, которую он выбрал для себя и своих целей, вполне соответствовал его замыслу, ибо брак этот сблизил с варварами, и они прониклись к нему доверием и горячо полюбили его за то, что он проявил величайшую воздержанность и не захотел незаконно овладеть даже той единственной женщиной, которая покорила его.

___________________

«Когда Александр увидел, что один из его ближайших друзей, Гефестион, одобряет его сближение с варварами, и сам подражает ему в этом, а другой, Кратер, остается верен отеческим нравам, он стал вести дела с варварами через Гефестиона, а с эллинами и с македонянами – через Кратера. Горячо любя первого и глубоко уважая второго, Александр часто говорил, что Гефестион – друг Александра, а Кратер – друг царя. Из-за этого Гефестион и Кратер питали скрытую вражду друг к другу. Однажды в Индии ссора их дошла до того, что они обнажили мечи. К тому и к другому бросились на помощь друзья, но Александр, пришпорив коня, подъехал к ним и при всех обругал Гефестиона, назвал его глупцом и безумцем, не желающим понять, что он был бы ничем, если бы кто-нибудь отнял у него Александра. Кратера он сурово разбранил с глазу на глаз, а потом, приведя их обоих к себе и примирив друг с другом, поклялся Аммоном и всеми другими богами, что никого из людей не любит так, как их двоих, но если он узнает когда-нибудь, что они опять ссорятся, то непременно убьет либо их обоих, либо зачинщика. Рассказывают, что после этого они даже в шутку ни словом, ни делом не пытались