Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал - Александр Золототрубов

После того как Кузнецов сам проанализировал ситуацию с минами на Балтике, он вышел на связь с адмиралом Трибуцем. Его интересовал прежде всего вопрос, какие средства решил ввести в траление комфлот.

— Тралить по верхнему ярусу, Николай Герасимович, — пробился глухой голос Трибуца. — Тралить, как и говорил вам ранее, разъездными катерами «ЗИС». Мореходность у них невелика, зато осадка небольшая, что позволяет вытралить максимум мин.

Кузнецов одобрил действия комфлота, назвав их разумными, однако тут же спросил:

— Как вы поступите с нижними ярусами?

— Очень просто, Николай Герасимович, — весело отозвался Трибуц. — Пустим катерные тральщики, у которых осадка вдвое больше, чем у разъездных катеров, — до восьмидесяти сантиметров. И лишь после этого на траление выйдут катерные тральщики с осадкой больше метра. Моряки уже вытравили шестьсот тридцать мин и почти двести минных защитников!

— Богатый «улов», — заметил Кузнецов. А когда Трибуц рассказал ему о том, что моряки-добровольцы ныряли в воду, подвешивали к минам патроны с бикфордовым шнуром и на катере быстро уходили от места подрыва, он попросил передать благодарность капитану 1-го ранга Юрковскому и всему личному составу бригады траления. — И все же, Владимир Филиппович, потребуйте от всех комбригов увеличить темпы траления. Это очень важно, ибо, когда начнется Прибалтийская операция, вам будет не до мин. Теперь о бригаде речных кораблей на Чудском озере, — продолжал Кузнецов. — Вы уверены, что она справится с поставленной задачей? К тому же у комбрига Аржавкина мало опыта в этом деле.

— Я послал на речные корабли начальника штаба флота Петрова и группу офицеров штаба для координации боевых действий, — пояснил Трибуц. — Если вдруг там случится заминка, срочно приму дополнительные меры!..

Усталый адмирал Трибуц вернулся к себе под вечер. Едва поужинал, как его вызвал на свой КП маршал Говоров. Был он весел, ходил по штабу тяжелыми шагами, то и дело бросал взгляды на карту.

— Чего стоишь у порога, Владимир Филиппович? — удивился маршал. — Садись, пожалуйста, не то я чувствую себя неловко… — Он ущипнул пальцами свои короткие жесткие усы. — О чем хочу тебя просить? У меня еще с утра по этому случаю начало ныть сердце…

— Скажите, Леонид Александрович, я слушаю вас. — Трибуц слегка улыбнулся.

— Ну-ну… — Маршал замялся. — Надо срочно перебросить на тартуское направление Вторую Ударную армию. Понимаешь, — загорячился маршал, — она будет наносить главный удар по немецким войскам, обороняющим Эстонию. А знаешь, сколько в армии одних только орудий? Больше двух тысяч!

Маршал ожидал, что комфлот станет делать какие-то подсчеты, а то и пожалуется, что у него мало кораблей и что сроки переброски могут затянуться. И был удивлен и даже обрадован, когда Трибуц коротко изрек:

— Сделаем, товарищ маршал, все как надо!..

— Ты не шутишь? — Говоров напряженно смотрел на адмирала.

— У нас на флоте, товарищ командующий, там, где идет речь о жизни людей, не шутят, — спокойно ответил комфлот.

— Хорошая традиция.

Сказать, что это был тяжкий труд — переброска на другой берег Чудского озера целой армии, — значит, ничего не сказать; это был героический труд. По 20 рейсов в сутки делали многие катера и тендеры речной бригады. 135 тысяч солдат и офицеров плюс боевая техника и боезапас! И все это было перевезено за 10 дней!

— Я, честно говоря, боялся, что перебросить в срок целую армию твои моряки не смогут, Владимир Филиппович, — признался маршал Говоров. — Спасибо!.. Теперь прошу вас готовить высадку тактического десанта на северный берег Чудского озера. — Маршал прошелся по комнате и остановился у карты. — Да, трудно всем нам, но не будем терять время. Ставка нас торопит. Рано утром мне звонил лично товарищ Сталин. Он не приказывал, а просил выдержать все сроки по освобождению Прибалтики…

Что и говорить, было о чем волноваться и адмиралу флота Кузнецову, хотя на Трибуца он всецело полагался. К тому же комфлот находил общий язык с командующими фронтами, особенно с маршалом Говоровым, который весьма часто выходил на прямую связь с Верховным и обсуждал с ним фронтовые проблемы. Однако не все шло гладко. Накануне наступления войск Ленинградского фронта штаб Балтийского флота сообщил во все соединения и части о прекращении боевых действий против финнов, но потребовал не снижать готовность: на территории Финляндии еще остались гитлеровские войска. Сам же Трибуц попросил главкома ВМФ на период операции по освобождению Таллина передать вице-адмиралу Кулешову, назначенному командовать Таллинским морским оборонительным районом, бригаду шхерных кораблей капитана 1-го ранга Фельдмана. Это крупное соединение, по замыслу Трибуца, должно было поддержать огнем с моря фланг войск 8-й армии генерала Старикова.

Алафузов, ознакомившись с телеграммой Трибуца, заявил:

— Конечно, генералу Старикову такая помощь огнем была бы на руку, но финны и особенно немцы могут этим воспользоваться.

— И меня это настораживает. — Лицо Кузнецова сделалось серьезным. — Нет, рисковать не будем. Так что передайте Трибуцу, что Главморштаб на передислокацию бригады кораблей Фельдмана не согласен.

Между тем наступление войск Ленинградского фронта не прекращалось. К ночи 20 сентября обе армии — 2-я ударная и 8-я соединились у Раквере, образовали общий фронт и продолжали наступать на Таллин. А днем раньше адмиралу флота Кузнецову из штаба Балтфлота сообщили о завершении переговоров с финнами, и флот получил согласие на использование их шхерных фарватеров. Кузнецов связался по телефону с Трибуцем и спросил, готовы ли подводные лодки к выходу в Балтийское море через финские шхеры. Комфлот ответил, что десять экипажей ждут его приказа, но штаб флота еще не разработал наставления по обеспечению перехода подводных лодок.

— Вы же знаете, что фарватер чужой и нужно изучить его во всех деталях, — слышался в трубке далекий голос комфлота.

— Форсируйте это дело, — распорядился Кузнецов. — Сейчас важно взять на прицел вражеские коммуникации.

Через три дня после этого разговора Таллин был освобожден. Туда с группой штабных работников прибыл на катере адмирал Трибуц, и то, что он увидел, поразило его. Порт почти весь был разрушен. В Купеческой гавани — ни одной целой стенки. В Минной гавани — груды камней. Служебные здания — руины. Кое-где уцелели причалы, к ним можно было швартоваться.

Вернулся в штаб флота Трибуц под вечер, сразу же вышел на связь с наркомом ВМФ и объяснил обстановку в Таллине.

— Значит, базироваться там кораблям нельзя? — уточнил нарком.

— Никак нельзя, товарищ главком, — ответил комфлот. — Весь рейд в якорных и магнитных минах, наш катер едва не угодил в одну из них. Я отдал приказ немедленно обезвредить все мины. Но корабли на якорь ставить еще рано. Нет пресной воды и электричества. Пройдет еще неделя, пока все наладим…

— Что еще вас волнует? — спросил Кузнецов.

— Моонзундские острова. Хотелось бы с ходу овладеть ими, но получится ли, Бог знает, если он есть. С утра буду в штабе Говорова и выясню, что делать флоту.