Диана Де Пуатье - Иван Клулас

Весной 1521 года, когда его жена умерла, Шарль Бурбон, вполне естественно, рассчитывал воспользоваться теми пунктами завещания Сюзанны, где он был объявлен единственным хозяином и господином, вольным по своему усмотрению распоряжаться громадным состоянием Бурбонов, и заключить новый брачный союз. Однако он не учел вмешательства могущественного противника, вознамерившегося во что бы то ни стало получить свою долю наследства Бурбонов, — матери короля Луизы Савойской, доводившейся покойной Сюзанне двоюродной сестрой. Она оспаривала права вдовца на всю совокупность наследства, требуя себе те владения, что передавались в роду по женской линии, такие, как сеньория Божоле и княжество Домб. Прочие земли, полученные коннетаблем в качестве уделов, подлежащих передаче по мужской линии, должны были бы, по ее мнению, вновь отойти к королевскому домену.

Однако, прежде чем оспаривать права наследования, Луиза предложила сделку: пусть Бурбон на ней женится, и она прекратит судебный процесс^[69]. Королеве-матери было 44 года, коннетаблю — 31. В объяснение подобного демарша выдвигалась даже версия, будто некогда у них была любовная связь. Тем не менее коннетабль отверг предложение Луизы как постыдное, сочтя его гнусной попыткой грабежа^[70]. Анна де Божё подогревала его волю к сопротивлению. А чтобы ее поддержка не была голословной, 1 июля 1521 года герцогиня передала Шарлю Бурбону все свои владения, как наследственные, так и нажитые совместно с супругом^[71], более того, посоветовала заручиться поддержкой Карла V, постоянного противника Франциска I и единственного, кто мог оградить коннетабля от королевского произвола. Таким образом восстановился бы традиционный альянс Бурбонов и Бургундского дома. Впрочем, между ними и без того сохранялись добрые отношения: за возвращение герцогства Сесса, принадлежавшего отцу коннетабля Жильберу де Монпансье как часть Неополитанского королевства, Карл V обещал уплатить компенсацию, а после смерти Сюзанны передал через своего посла при французском дворе Филибера Натурелли, что у него есть сестра на выданье и Шарлю неплохо бы было об этом поразмыслить^[72].

Королева-мать, раздосадованная сговором Анны де Божё с бывшим зятем и уязвленная тем, что тот отверг ее авансы^[73], поручила канцлеру Дюпра в январе 1522 года опротестовать право наследования Бурбона в Парижском парламенте^[74]. Потом добилась, чтобы его отстранили от командования авангардом королевской армии, отбывающей в Италию. Эта мера, по сути равная опале, избавила коннетабля от большого стыда, ибо таким образом его имя не фигурировало в числе побежденных в битве при Да Бикоке 27 апреля 1522 года. Зато Жану Сен-Валье, несмотря на довольно серьезную болезнь, пришлось участвовать в этом сражении. Он привел в Италию отряд численностью в 7 тысяч человек, которых вынужден был экипировать и оплачивать из собственного кармана^[75]. При Ла Бикоке Жан Сен-Валье потерял пасынка, сына своей жены, Луи де Миолана. У последнего осталась дочь-наследница по имени Клотильда, выросшая при Савойском дворе, которую Сен-Валье хотел выдать за родного сына, Гийома. Анна де Божё не благоволила этому плану — у нее был другой претендент на руку Клотильды. Однако все зависело от решения герцога Савойского, опекуна девушки. Дабы склонить его на свою сторону, требовалось немало пожонглировать связями в высшем свете. Вернувшись из Италии, Сен-Валье, естественно, просил коннетабля добиться для него согласия герцога. Шарль Бурбон согласился послать в Савойю кавалера Сен-Бонне, но Сен-Валье, сочтя посланца слишком «незначительным дворянином», воспользовался пребыванием королевского двора в Лионе летом 1522 года, чтобы встретиться с Луизой Савойской. Он попросил королеву-мать о заступничестве, потом упомянул о судебной тяжбе с Короной из-за графств Диуа и Валентинуа. Предложенную компенсацию в виде трех тысяч ливров ренты Сен-Валье полагал недостаточной. «Не заботьтесь об этом и положитесь на меня, — отвечала ему мать короля. — Я велю покончить с вашей тяжбой». Сен-Валье напомнил ей, что за время последней итальянской кампании он потерял более 40 тысяч ливров, а со дня восшествия на престол Франциска I потерял на королевской службе порядка 100 тысяч экю.

Тут же последовало предложение: Сен-Валье возместят все расходы, если он вместе с коннетаблем согласится предпринять карательную экспедицию против бандитов, опустошающих все королевство. Вельможа высокомерно отказался: «Уж не хочет ли король сделать из меня сержанта на службе у префекта полиции?»

Разговор с Луизой Савойской убедил и Сен-Валье в том, что ему нечего ждать ни от суверена, ни от его матери, и граф пожаловался на их бесцеремонность коннетаблю. Тот пригласил его в гости. Приехав в июле 1522 года в Бутеон-ан-Форс, он увидел потрепанного жизнью, «очень старого и меланхоличного» господина. Шарль Бурбон милостиво принял молодых куропаток, привезенных Сен-Валье к ужину, поблагодарил и в свою очередь преподнес флакон бальзама и арбалет. Заодно коннетабль пообещал отправить к герцогу Савойскому епископа дю Пюи, двоюродного деда юной Клотильды де Миолан, дабы тот устроил желаемый брачный союз. Потом он перешел к излияниям и признался давнему сподвижнику, что возмущен поведением короля, который грозит секвестрировать его владения^[76].

В августе 1522 года, отбросив последние колебания, Шарль Бурбон перешел под покровительство Карла V. Франсуа де Перюс де Кар, сеньор де Ла Вогийон и сенешаль Бурбоннэ должны были встретиться от его имени с Адриеном де Круа, сеньором де Борэн, вторым камергером императора. Узнав о планах захвата Франции Генрихом VIII и Карлом V, коннетабль обязался в мае 1523 года присоединиться к ним с 500 всадниками и 8–10 тысячами пехотинцев, чье жалованье уплатят союзники^[77].