Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 2. 1651-1806 - Джонатан И. Израэль

В отличие от нидерландского Просвещения, Просвещение в южных Нидерландах началось позднее и оказало меньше влияния на Европу.

Тем не менее, оно имеет существенное значение в нашем контексте, ибо не только оказало большое влияние на историческое развитие Австрийских Нидерландов, но и сыграло свою роль в определении изменившихся взаимоотношений между обеими частями Нидерландов и их растущей обособленности друг от друга. Если нидерландское Просвещение начало терять свою значимость для Европы около 1740 г., то Просвещение в Австрийских Нидерландах к тому времени даже не начиналось.

Вольтер с присущей ему язвительностью охарактеризовал юг как страну «privé d’esprit, rempli de foi» («нищую духом, но богатую верой» (фр.)), и в начале XVIII в. южные Нидерланды действительно стали притчей во языцех в Европе из-за своей нехватки интеллектуально активной элиты, отсутствия книжных магазинов и периодических изданий, посвященных научным и литературным вопросам, а также безраздельного контроля Церкви над высшим образованием. Энергичная антиянсенистская кампания в период губернаторства Марии-Елизаветы только усилила реакционные тенденции в Церкви и университетах и в целом подавила все формы интеллектуальных дискуссий.

Но после окончания войны за Австрийское наследство в 1748 г. картина стремительно изменилась. С самого начала основной импульс Просвещения на юге исходил свыше, от двора нового генерал-губернатора, Карла-Александра Лотарингского, и целого ряда высших чиновников в Брюсселе и при дворе Марии-Терезии в Вене. Кроме самого Карла-Александра, двумя вдохновителями Просвещения в Австрийских Нидерландах были главный министр Марии-Терезии в Брюсселе в 1753-70 гг., Карл Иоганн Филипп Кобенцль (1712-70 гг.), и Патрик-Франсуа де Нени (1713-84 гг.), высокопоставленный чиновник ирландского происхождения, ставший в 1758 г. председателем Тайного Совета в Брюсселе.

Просвещение, которому покровительствовали Кобенцль и Нени, было умеренным, консервативным в интеллектуальном плане движением, вдохновлявшимся нео-янсенистским, католически-реформистским кругозором, который имел сильный регалистский оттенок, направленный на пресечение влияния Церкви и папства за пределами той сферы, которую эти министры считали соответствующей их функциям, и стремившимся к прогрессу наук и светского образования с целью улучшения работы администрации и стимулирования торговли и промышленности. Нени и весь режим в Брюсселе оставались решительно враждебны идеям и воззрениям французских философов, особенно Вольтера, чьи произведения стали довольно широко циркулировать, пусть и полуподпольно, в городах южных Нидерландов, начиная с 1750-х гг.

Окончание антиянсенистской кампании Марии-Елизаветы и поддержка проянсенистских взглядов двором в Брюсселе в 1730-х гг. было, таким образом, интеллектуальной движущей силой официального Просвещения на юге. Большая библиотека, которую Карл-Александр собрал в Брюсселе, в некоторых отношениях воплощала интеллектуальный характер и дух южнонидерландского Просвещения. Так как генерал-губернатор был известным энтузиастом научных экспериментов, она свидетельствовала о ярко выраженном интересе к прикладной науке и популяризации наук, и мощной энциклопедической тенденции в таких сферах, как естественная история, география, путешествия, навигация и история. Но в ней почти не нашлось места философской и теологической диссидентской литературе, кроме нескольких томов Монтескье, Вольтера и других. Личные библиотеки Нени и Кобенцля имели аналогичный характер в меньшем объеме, за исключением того, что они проявляли меньший интерес к науке, чем генерал-губернатор.

Несмотря на широкомасштабную оппозицию и многочисленные неудачи, главные инициативы брюссельского режима по распространению идей Просвещения в 1750-х и 1760-х гг. оказали глубокое воздействие на отношения государства и Церкви, администрацию, образование, медицину и преобладающую интеллектуальную атмосферу в стране, несмотря на частичный провал многих его начинаний. Одной из главных целей Нени была реформа Лувенского университета. Будучи вызван в Вену в 1750-х гг., чтобы занять должность придворного советника по нидерландским вопросам, он стал свидетелем процесса реформирования Венского университета, которое Мария-Терезия доверила провести своему нидерландскому советнику-католику, ван Свитену, и достигшему своей кульминации в 1751-53 гг., распространившись на теологический факультет. Вернувшись в Брюссель, он возглавил продолжительную кампанию по трансформации Лувена из «citadelle de rultramontanisme» («цитадели ультрамонтанства» (фр.)), в которую превратился университет стараниями Марии-Елизаветы, во внешне католический реформированный университет, в котором католическое влияние было бы меньшим, и большее внимание уделялось бы новым наукам, медицине и другим светским дисциплинам. Типичными мерами в этом направлении был запрет различных произведений ультрамонтанского характера и реабилитация публикаций янсениста-регалиста ван Эспена. В 1759 г. в Лувене появилась университетская типография, кафедра экспериментальной науки и физический театр. Такие меры не сумели снова превратить Лувен в ведущий европейский университет, но, тем не менее, привели к оживлению атмосферы и значительному расширению объема преподавания светских дисциплин.

Усилия Кобенцля по организации выпуска в Брюсселе литературных и научных периодических изданий вначале были безуспешными из-за отсутствия читателей, но постепенно привычка читать такие вещи распространилась в некоторых кругах, особенно среди аристократии и лиц, близких ко двору, и стала существенной чертой культурной сцены. Он также помог учредить Брюссельское литературное общество в 1769 г., которое в 1771 г. получило статус полноценной академии, опиравшейся на поддержку Штатов и посвятившей свои силы распространению науки, литературы и историографии, хотя и здесь его воздействие опять-таки было ограниченным, а достижения — скромными. Одним из самых фундаментальных изменений, хотя и вновь не оказавшим того эффекта, на которое рассчитывали его инициаторы, была секуляризация среднего образования после роспуска папством ордена иезуитов в 1773 г. Несмотря на это, учреждение около пятнадцати новых «Терезианских колледжей», укомплектованных учителями-мирянами, позволило уменьшить старинный акцент на изучение латыни и дисциплин, появившихся в учебной программе с конца XVI в., главным образом, под воздействием Контрреформации, и привело к росту изучения современных языков, науки, математики и истории, неизбежно пользуясь при этом написанными на французском языке учебниками.