Лени Рифеншталь. Мемуары - Лени Рифеншталь

Наконец-то пришло время заняться интеллектуальным трудом. Я решила поискать пристанище в горах, опять-таки в Кицбюэле. И очень скоро нашла как раз то, что нужно: две уютные комнатушки и небольшую кухоньку в деревянном доме, великолепно расположенном. Под ним лежала запорошенная снегом долина, вдали виднелась горная цепь. В начале декабря я намеревалась уже начать работу над сценарием, но мой покой опять был нарушен.

Однажды утром в домике объявился запыхавшийся Отто Ланчнер, один из моих прежних сотрудников. Обычно спокойный, скорее даже флегматичный, на этот раз Отто отчего-то заметно волновался. Едва войдя, Ланчнер огорошил меня:

— Лени, извини за раннее вторжение, но это очень важно. Из Инсбрука позвонил Ули Ритцер и сообщил, что сегодня ты располагаешь, вероятно, единственной возможностью предотвратить уничтожение «Долины». Ведь французы решились на это окончательно. Ты должна в ближайшее время обязательно сесть в скорый поезд до Вены, в котором сейчас находится австрийский министр финансов Камитц.

— Что ты говоришь?! — закричала я взволнованно. — «Долина» должна быть уничтожена? Бред какой-то — это невозможно!

— А ты не знала?

Я покачала головой.

— Почему Ули и прислал меня. Он тебе советует перехватить поезд в Кицбюэле, во время трехминутной стоянки.

— И когда прибывает поезд? — спросила я растерянно.

— Через пятнадцать минут.

— Но мне же никак не успеть! — воскликнула я возбужденно.

— Попытайся. Такого шанса спокойно переговорить с министром в купе поезда тебе больше не представится.

Я схватила теплые вещи из шкафа и мгновенно переоделась. Чуть было не забыла паспорт и деньги. Потом мы с Отто помчались вниз, сокращая дорогу по отвесным, слегка заснеженным лугам. Вдалеке показался состав, уже прибывший на вокзал. Я летела, как будто от этого зависела вся моя жизнь, и в последнее мгновение все же успела вскочить в поезд.

Во что я позволила себя втянуть? Только теперь до меня стала доходить вся нелепость ситуации. Купе, в которое я попала, оказалось почти пустым, только пожилой мужчина, уткнувшись в газету, сидел напротив. Проводник продал мне билет до Вены.

Не сойти ли на следующей станции? У меня не было ни малейшего представления, каким образом я отыщу в огромном поезде министра. Я даже не знала, как он выглядит, никогда не переписывалась с ним. Мне лишь стало известно, что теперь освобождение из-под ареста немецкой кинематографической собственности целиком и полностью зависело от министра финансов Австрии.

Что случилось, отчего внезапно заговорили об уничтожении киноматериала? Несмотря на все трудности и проволочки, о возможности уничтожения пленок никогда не заходило и речи. Наоборот, за последнее время месье Ланглуа из «Сентр Насьональ де ла Синематек Франсез» дважды сообщал, что мне можно и нужно забрать свой киноматериал. В последнем послании он как раз указывал, что вот уже несколько месяцев ожидает освобождения помещения от сотен коробок, загромождавших целую комнату в блочном здании. «Все готово к погрузке, — писал он, — и все зависит лишь от австрийской службы пересылки, которая должна помочь Вам забрать фильмы».

Без сомнения, сообщение месье Ланглуа, несмотря на бесспорную серьезность этого человека, находилось в явном противоречии с тем, что, очевидно, произошло в действительности.

Только спустя два часа езды в поезде у меня наконец появились силы обдумать свои дальнейшие действия. Сначала я решила просмотреть все купе вагонов первого класса, затем, если позволят обстоятельства, и отдельный вагон-люкс. Нерешительно, с бьющимся сердцем, я двинулась вперед, буквально заставив себя отворить одну из дверей купе: «Извините, нет ли здесь господина Камитца?» Пассажиры в ответ лишь покачали головами. При следующей «проверке» я почувствовала себя гораздо свободнее, а потом все пошло как по маслу — мне удалось как бы войти в роль почтальона, который без указания номера дома должен доставить депешу.

После безуспешных поисков пришлось убедиться, что австрийский министр может ехать только в вагоне-люкс, однако войти туда сразу я не решалась и в раздумье начала недолгий разговор с проводником, в процессе которого выяснилось, кто я такая. Это, как ни странно, изрядно облегчило ситуацию. Спустя несколько часов, когда пассажиры направились на завтрак в вагон-ресторан, меня опять можно было заметить бродящей по коридору вагона-люкс. Улучив момент, я спросила проводника, завтракал ли уже господин министр Камитц. Он удивленно посмотрел на меня: