Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг. - Татьяна Горяева

В связи с ликвидацией Главреперткома в составе Комитета по делам искусств и передачей его функций в Главлит Министерство культуры СССР инициировало передачу материалов Главреперткома за 1945–1951 гг. в ЦГЛА. Новое поступление в фонд произошло 11 июля 1958 г. от Комитета по делам искусств СССР за 1937–1953 гг. в количестве 351 ед. хр., а 15 сентября того же года фонд пополнился солидным поступлением от Министерства культуры СССР — 9629 ед. хр. Главреперткома за 1936–1953 гг. На этом формирование фонда практически закончилось, если не считать двух ед. хр. Главреперткома, поступивших в ЦГАЛИ в 1967 г. В результате целевых комплексных экспертиз, проведенных в 1970-х гг., по последним сведениям, представленным в «Путеводителе РГАЛИ», фонд Главреперткома насчитывает 11 463 ед. хр.

По составу этот фонд существенно отличается от фонда Главлита, прежде всего, наличием творческих рукописей, присланных в Главрепертком для получения разрешения на сценическое, кинематографическое или иное воплощение. Полнота хронологического охвата архивными документами деятельности учреждения-фондообразователя, наличие относительно полноценного документационного отражения цензурного процесса, который представлен всеми видами документов, в том числе и объектами цензуры, объясняются различными обстоятельствами. Во-первых, тем, что формирование архивного фонда Главреперткома, происходившее в недрах Наркомпроса РСФСР, шло иначе, чем в Главлите. Функции Наркомпроса как руководящего органа в области литературы и искусства обусловили отношение к творческим материалам (особенно малых и средних форм) в составе его архивного фонда, которые казались более приемлемыми для архивного хранения, чем книжно-издательская продукция Главлита. Во-вторых, свою роль в сохранности архива Главреперткома сыграло то, что в период 1937–1938 гг. он находился уже в составе Комитета по делам искусств (КПДИ) при СНК СССР, где массовые репрессии, затронувшие руководящий состав Комитета, не были сфабрикованы в особое «дело», как это произошло в Главлите. Известную роль сыграло и различие подходов к составу документов фондов, объясняющееся спецификой и направленностью тех государственных архивов, которые курировали эти учреждения: для Главлита — ЦГАОР СССР, для Главреперткома — ЦГЛА. Таким образом, архивные фонды основных цензурных ведомств документированы неравномерно, отсутствует единый научный подход к отбору и экспертизе ценности документов цензуры, имеет место изъятие и уничтожение практически половины архивного фонда.

Аналогичная ситуация складывалась и с формированием архивных фондов культуры и средств массовой коммуникации. Наиболее ярким примером является фонд Гостелерадио СССР. Попытки создать документальную историю советского радиовещания были предприняты еще в 1930-е гг., но организованные в 1933 г., а затем в 1940 г. специальные комиссии по сбору документов ограничились приобретением некоторых архивов на средства выделенные специально для этих целей Радиокомитетом^{117}. Сохранившиеся отчеты комиссий свидетельствуют о сложном поиске творческих материалов радиовещания, в первую очередь периода так называемого нефиксированного, «живого» вещания (1924–1928 гг.), когда многие радиопередачи шли в эфир без предварительно написанного текста. Это в основном касается художественного вещания. Передачи общественно-политического характера имели заранее подготовленные тексты, а с 1927 г. в связи с прохождением текстов через аппарат Главлита, отношение к ним изменилось в сторону усиления контроля за их оформлением и сохранением, и началось их регулярное архивное хранение. Сегодня только по некоторым документам и свидетельствам можно представить себе объем и ценность материалов 1920–1930-х гг., собранных в архиве Радиокомитета к началу войны.

О составе ведомственного архива Всесоюзного радиокомитета при СНК СССР по состоянию на 27 января 1941 г. свидетельствует таблица, подготовленная по данным заведующей архивом А.Н. Лучниковой, в которой показано увеличение количества микрофонных материалов в зависимости от развития организационных основ радиодела в стране и объема вещания^{118}.

В первые дни войны Управлением государственными архивами (УГА) НКВД СССР были проведены необходимые мероприятия по подготовке к эвакуации документов государственных и ведомственных архивов. Указанием УГА НКВД СССР от 2 июля 1941 г. в ряде ведомств, находящихся на территории, объявленной на военном положении, были созданы экспертные комиссии по выделению и уничтожению архивных документов, «не подлежащих дальнейшему хранению»^{119}. 3 июля 1941 г. в Радиокомитете была образована комиссия для проверки, отбора и уничтожения архивных материалов по 1941 г. включительно^{120}.

Вот что вспоминает А.А. Садовский, который в 1941 г., готовя очередной том Полного собрания сочинений В.В. Маяковского, изучал документы в архиве Радиокомитета: «Работа продолжалась около двух месяцев и оборвалась неожиданно — в связи с началом эвакуации: были получены указания уничтожить все лишнее, ненужное для организации текущих радиопередач»^{121}. Понятно, что под такую формулировку попадали практически все микрофонные материалы, особенно художественного и культурно-просветительного направления. В тяжелые дни октября 1941 г. во время массовой эвакуации центрального государственного аппарата и государственных учреждений из Москвы большая часть архива Радиокомитета, состоявшая из творческих материалов и некоторых видов делопроизводственной документации, по свидетельствам очевидцев, была сожжена. Это произошло 16 октября 1941 г. во дворе Радиокомитета, который находился в то время в Большом Путинковском переулке^[5]. Многие, пережившие эти дни в Москве, вспоминают, что в городе было необычайно тихо и практически ничего не видно из-за дыма: жгли архивы. Учреждения, чьи коллективы и документацию срочным порядком вывозили в Свердловск и Куйбышев, уничтожали все, что не являлось, по их мнению, первостепенно важным. Так, сотрудникам Радиокомитета удалось сохранить только часть организационно-распорядительной документации — приказы по личному составу, штатные расписания и пр. Заведующая архивом А.Н. Лучникова организовала вывоз этих документов в своем личном багаже и багаже своих коллег по Радиокомитету.

В 1942 г. организационно-методическим отделом УГА НКВД СССР отмечалось, что наряду с большой работой, проведенной в наркоматах и центральных учреждениях по организации «отбора и эвакуации из Москвы наиболее ценных материалов», имеющих научно-историческое и практическое значение, в ряде архивов «было допущено массовое огульное уничтожение документальных материалов, недопустимо организовано оформление выделенных к уничтожению материалов»^{122}. В дальнейшем был предпринят ряд мер по ликвидации этих недостатков и улучшению деятельности ведомственных архивов, в том числе и архива Радиокомитета. Неудачи комиссий 1930-х гг. по сбору документов, а также события осени 1941 г. послужили причиной утвердившегося среди специалистов мнения о полной утрате документов радиовещания и невозможности их реконструкции^{123}.