Идея сибирской самостоятельности вчера и сегодня - Дмитрий Верхотуров

Русские крестьяне пахали деревянной сохой, потом освоили двухзубую соху, а в XVIII освоили выдающуюся технологическую новинку – тяжелый деревянный плуг с железным лемехом и плоской отвальной доской. Между тем, плужное земледелие было известно в Минусинской котловине с раннего средневековья. В Минусинском музее хранится 23 экземпляра китайских, литых чугунных плугов с отвалами. Один из них сделан в V в. н.э.^[64] Кыргызы занимались пашенным земледелием до тех пор, пока их хозяйство и государство не было подорвано длинной чередой войн XVII-XVHI веков.

А вот чего русские не смогли освоить в Сибири, так это поливного земледелия, известного в Минусинской степи и Забайкалье с начала эры. В средневековье население Кыргызского каганата строило длинные, по 15-20 километров, каналы, и осваивало даже сухие и неудобные для земледелия участки. Строительством ирригации занимались буряты-земледельцы, и не было известно ни одного случая, чтобы русские крестьяне переняли искусственное орошение полей. Например, в Бурятии поливное земледелие освоили буряты, по примеру сохранившихся там древних оросительных каналов. Русский же крестьянин считал: «Если Бог не даст урожаю, то хитри, не хитри, все будет понапрасну».^[65]

А теперь об эффективности русского земледелия. К сожалению, пока очень трудно сопоставить его с земледелием дорусской эпохи, в силу неразработанности темы и крайнего недостатка в фактах. Но достаточно привести несколько фактов, чтобы показать, что русское земледелие в Сибири не обеспечивало продовольствием вплоть до начала XVIII века.

В первые годы, когда началось переселение в Сибирь русских крестьян и заведение первых пашен, на население Перми, Соли Камской, Вятки, Устюга, Черыдыни была возложена повинность поставки в Сибирь хлеба, т.н. «сошных запасов». Эта повинность была отменена только в 1685 году.

В 1594 году пелымскому воеводе Ивану Горчакову было предписано создать пашенный городок, чтобы гарнизон и население Пелыма могли самообеспечиваться хлебом. Однако, факты показывают, что с этим дело не заладилось. В конце XVII века именно Пелымский уезд нуждался в привозном хлебе, и здесь находилось всего 56 крестьянских дворов.^[66]

Этот неприятный факт можно бы списать на северное расположение Пелыма, на неподходящий климат, если бы не общая статистика. В начале XVIII века в Сибири распахивалось порядка 100 тысяч десятин земли, 110 тысячами взрослых крестьян. На крестьянина приходилось в среднем по 0,9 десятины. Всего собиралось 3,9 млн. пудов хлеба, то есть примерно по 35 пудов на крестьянина.^[67] В пересчете на современную меру, крестьянин собирал 0,56 тонны зерна в год. При том, что он должен был обрабатывать «государеву» пашню, платить с десяток налогов, отдавать часть урожая воеводе, ясно – эти результаты его труда не обеспечивали потребностей крестьянина. И потому русское крестьянство предавалось все тем же промыслам, что и сибирские народы, которые последним ставятся как признаки отсталости. Отмечается, что рыболовством в Сибири занимались все, вплоть до сынов боярских, и существовал налог в 1/10 улова. Занимались пушным промыслом, и платили в казну 1/10 добытого, собирательством, заготовкой кедровых орехов и прочими промыслами, не брезговали даже сараной.

Если речь идет о кыргызах, то сбор сараны и рыболовство считается у нас признаком отсталости общества. А что русский крестьянин кушал рыбу и закусывал той же самой сараной, это у нас – «прогрессивное русское влияние».

В этой связи стоило бы сказать, что русское земледелие очень долго не было главным занятием русских жителей в Сибири. Главное внимание они обращали на промыслы, которые сильно преобразили русское население. Зверование, поиск золота и серебра, были чуть ли единственными промыслами, которые гарантировали пропитание и обогащение.

Во-первых, на промыслах русские чаще сталкивались с местными населением, чего не было в крупных городах.

Во-вторых, русские перенимали у местных методы и навыки промыслов, узнавали богатые угодья, рыбные и ореховые места.

В-третьих, перенимали многие бытовые привычки, образ жизни местных промысловиков. Это оказало глубокое и серьезное воздействие на русских жителей Сибири, о чем писал Н.М. Ядринцев: «Народ в Сибири под влиянием поисков богатства преобразился в бродячих и кочующих авантюристов, так что государству и правительству впоследствии предстояло много труда и усилий прикрепить его к месту».^[68]

Когда русское земледелие перешло на более южные районы, ранее русскими недоступные, и хлеб стал расти лучше, то выяснилось, что население Сибири его потребить не может, а вывезти его целиком, по причине отсутствия дорог, практически невозможно. Когда в середине XIX века общие сборы зерна превысили 80 млн. пудов в год, повсеместно в Сибири началось винокурение, превратившееся в ведущую отрасль местной промышленности. Например, в 1894 году в Западной и Восточной Сибири действовало 34 винокуренных завода, которые перекуривали в год 2,3 млн. пудов зерна и 150 тысяч пудов картофеля, делая 97,9 тысяч ведер вина.^[69] Одним словом, когда зерна, наконец, стало много, его предпочитали переводить на водку.

Вполне серьезные историки утверждали также, что в Сибири до русских никакого развитого ремесла не было, и потому русские принесли сюда ремесленное производство, и чуть ли не технологию обработки железа. Читая работы того же О.Н. Вилкова, трудно отделаться от этого впечатления.

Однако, и здесь русские историки не правы. Археологические раскопки, как на Алтае, в Минусе, так и в Западной Сибири, показывают, что население здесь в дорусскую эпоху имело развитое ремесло во всех отраслях. Особенное развитие получила металлургия и металлообработка, деревообработка, обработка кожи и шерсти.

Во-первых, Южная Сибирь является одним из наиболее древних очагов металлообработки. Здесь металл появился в III тысячелетии до н.э. В середине и конце II тысячелетия до н.э. в Южной Сибири сложился мощный центр производства бронзовых изделий, которые по своему качеству и совершенству были на уровне лучших образцов. Карасукские бронзовые вещи, особенно ножи, распространялись вплоть до Европы, Передней Азии и Японии, и вызвали массу подражаний. В середине I тысячелетия до н.э. стали изготовлять первые железные предметы, а бронзолитейное производство достигло своего расцвета.