Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

А потом продолжила: «Так что на меня не обижайтесь. Аля не так поняла с моей работой здесь и много выдумала, что мне плохо. А мне здесь очень хорошо, не как где-либо. Ведь дом родной, всё твоё, и дела, и никто не ругнёт, как ни сделай. А то я всё жмусь и стесняюсь, а тут лежу, где хочу, хоть на печи, хоть на кровати. Конечно, пока здорова. А то не знаю, что и сказать. А работа, какая бы она ни была, лёгкая или тяжёлая, она всё равно для себя, и делать её надо. Я вот картошку целую неделю выкапывала лопатой. Юрию дала 10 мешков. И куда всё это денешь, некуда.

Привет и целую вас всех, особенно Андрюшу».

Кроме этого она сообщила сыну, что у них был сильный ветер и на их дом, двор и дровяник упал тополь от Фроловых. Но буквально перед этим мать выразила гостившему Юрию опасение этого, но тот её успокоил:

— «Не упадёт! На нём нет листьев!».

Но тополь почти тут же с грохотом упал. Мать поначалу даже побоялась выйти на улицу, боясь больших разрушений. Но ущерб оказался небольшой. После этого Юрий с соседом Александром Фроловым и двоюродным свояком Владимиром Власовым быстро устранили разрушения, в том числе переложив железо на крыше.

— «Теперь бойся своих тополей!» — заключила об этом случае Нина Васильевна о росших перед её палисадником трёх тополях — трёх братьях.

А в конце письма она уточняла свою позицию:

— «Алевтина всё хочет меня сорвать из деревни для помощи самой и детям. Но мне в ту семью не хочется на кухне толкаться. Я ей говорила, что если я буду одна в своей собственной квартире, то, пожалуй, тогда я лучше буду жить в Москве, чем в деревне. А квартиры у меня нет, но и жить не могу у них. А дожить свою жизнь я могу и здесь».

В четверг 28 октября, наконец, состоялась комсомольская конференция ЦКБМ. Делегатами от ОГТ было лишь комсомольское бюро отдела.

В этот же день и в Египте прошли выборы в Народное собрание. Но Платона, увлекшегося очень интересным курсовым проектом по ЖРД, это уже не отвлекало.

Но уже на следующий день деловая Лариса Охлопкова провела среди комсомольцев отдела политинформацию о работе конференции. Из доклада Ларисы Платон узнал, что в ЦКБМ сейчас стало уже более 1800 комсомольцев, введена их ежегодная общественно-политическая аттестация, начали проводиться стажировки молодых специалистов, и продолжались соревнования на звание «Лучший молодой рабочий и специалист предприятия». Кроме того комсомольская организация ЦКБМ взяла шефство над Детским домом, а её комсомольцами было отработано на субботниках, воскресниках и ударных комсомольских стройках 120.000 часов.

Первым секретарём организации был избран Евгений Пекарев из КБ-1, секретарём по идеологической работе — Александр Крайнев из отдела № 60, секретарём по производственной работе — Владимир Саморуков из цеха, а секретарём по оргработе — Владимир Кубанцев.

В то же время Лариса обратила внимание своих комсомольцев, что из-за отказа Саши Константинова опять возглавить комсомольцев ОГТ, по правилам его вычеркнули из списка членов Комитет комсомола, а её туда внести уже не успели.

— «Саша слишком поздно провёл собрание, и в комитете не успели среагировать на изменение первоначального плана! Так что мы теперь по вине Константинова на целый год остались без представительства в Комитете!».

— «Ничего, прорвётесь! А меня в ноябре в армию забирают! И до последнего это точно не было известно! Поэтому я тянул с собранием и на всякий случай отказался, чтобы не сглазить! Думал, так пронесёт, но нет, не пронесло!» — встал и перед всеми виновато оправдался крупный и чуть полноватый Саша Константинов.

— «Жалко, что не пронесло!» — тут же засмеялась тоже чуть толстушка и хохотушка Галя Симкина, всегда бывшая с ним в контрах, но тайно симпатизировавшая ему, впрочем, как и он ей, часто придиравшийся как к гру ппкомсоргу.

И все весело разошлись, понимая главное, что никто не виноват.

А Галя Симкина опять прильнула к окну, напротив, на этаже нового корпуса № 36 высматривая своего жениха. Ещё летом она высмотрела, работавшего отделочником симпатичного юношу-солдата, поначалу в шутку переговариваясь с ним знаками. И это занятие понравилось ей, Галя втянулась и умудрилась также знаками, а потом и криком в распахнутое окно сообщить ему своё имя и номер своего рабочего телефона. И солдат как-то позвонил, представившись весной демобилизующимся молдаванином.

И они стали встречаться, хотя опытная Егорова ещё успела предупредить молодую тёзку, что молдаванину, скорее всего, просто нужна прописка. А ведь ещё прошлым летом Галя предприняла последнюю попытку сблизиться с понравившимся ей Патоном, попросив профорга Галю Егорову, чтобы она сагитировала Кочета якобы по поручению сослуживцев навестить уже выздоравливающую их сотрудницу.

Платон, понимая, к чему это может привести, поначалу отказывался, но хитрая сводница объяснила ему, что подошла его очередь:

— «Платон! Номы же вас с Юрой во время учёбы не дёргали!? А сейчас лето, у тебя есть время, а Юрик ещё в отпуске! А так бы я его попросила! Он безотказный!».

И пришлось тогда Платону сразу после работы нести за линию гостинец от их коллектива, купленный Егоровой на общественные деньги. Но на его счастье дома оказалась и мать Гали, поэтому ей пришлось представлять Платона маме, как своего коллегу, о котором она ей уже говорила ранее. И Кочет, бегло осмотрев комнату деревенского дома без удобств, пожелал уже не лежачей больной естественно скорейшего выздоровления, и, не смотря на приглашение её матери отужинать с ними, улетел в свой курятник.

— Ох, и хитрая, но глупая эта Симкина! Наверно хотела меня затащить в свою постель?! Но не срослось! А интересно, смог бы я устоять перед ней? Смотря, как бы она стала меня соблазнять?! А, скорее всего, нет! Я ведь явственно почувствовал слабый запах женского пота!? Ну, а там, между ног?! Фу, гадость об этом даже думать! Даже в бассейн захотелось! — по дороге до станции рассуждал он.

Последнее посещение Платоном бассейн «Чайка» состоялось в субботу 30 октября.

— Слава богу! Закончились мои водные мучения! Но я всё-таки немного прибавил в плавании! Но теперь это время я займу проектом по ЖРД! — возвращаясь из бассейна домой, немного радовался он.

А в воскресенье Пётр Петрович, Платон и Павел сделали на дачу последний рейс, вывезя остатки урожая яблок и закрыв её на зиму.

— Ну, вот! Теперь все выходные — мои! Ни тебе бассейна, ни дачи, ничего! Стало быть, переходим к зимней