Американская сага. Сборник - Гор Видал

старался изо всех сил и во время нескончаемо долгого роскошного обеда, поскольку оказался по правую руку от миссис Астор — эта честь была оказана мне, очевидно, как иностранцу.

Обеденная зала отделана чистейшим, тяжелейшим и невообразимо дорого выделанным золотом. Подсвечники, épergnes[156], посуда — все было из золота; даже розы (таинственные?), которые украшали стол, казались золотыми.

Но право забраться так высоко и поглощать такой великолепный обед следовало отработать. Поддерживать разговор с миссис Астор нелегко, потому что она наотмашь отвергает многие темы. Я, конечно, помалкивал о литературе. Пусть этим занимаются те, кому этот предмет по вкусу. Ей это явно не по душе. Она сочла своим долгом заявить, что в наши дни нет ничего такого, что стоило бы читать. Однако крайне любезно призналась, что ей понравились иллюстрации к моей статье про императрицу Евгению. В музыке она чувствует себя увереннее. Она видела и иногда даже слушала вторые акты всех великих опер. Живопись и скульптура? Только похвалы вещам, что украшают ее дворец.

Я отважно перешел к темам более серьезным. Я сказал, что вскоре собираюсь в Вашингтон. Хочу встретиться с президентом. Эта попытка произвести на нее впечатление была решительно пресечена.

— Я сама никогда не была в Вашингтоне.

— Да и зачем вам отсюда уезжать, — глупо сболтнул я, подразумевая, что нет ничего лучше, чем вечно сидеть за этим обеденным столом, пока лакеи подливают в золотые бокалы «Шато Марго».

— Я езжу в Фернклифф, — заявила она. Так называется дом, который ее супруг воздвиг в Рейнбеке на Гудзоне. — И еще я бываю в Ньюпорте. У меня там коттедж. Вы и княгиня должны нас там навестить. Туда едут сначала поездом до Бостона. Затем пересаживаются в поезд, идущий на Фолл-ривер.

Вот, пожалуй, суть нашего разговора. В один из моментов она крепко меня прижала на тему нашего скермерхорновского родства; к счастью, ни разу не солгав, я сумел ее убедить в том, что мы и в самом деле кузен и кузина.

Поскольку обед длился три часа, я могу сказать, что знаю теперь миссис Астор настолько хорошо, насколько меня это вообще может интересовать. Справа от меня сидела миссис Сэнфорд; разговаривая с ней, хотя и урывками, я испытывал большое облегчение. Она точно знала, какому испытанию я подвергался, хотя ни разу не упомянула нашу хозяйку. Должен сказать, что она (видимо, по контрасту?) кажется мне ангелом здравого смысла и доброты; к тому же она мгновенно, а быть может, даже чересчур стремительно постигает суть — этим она удивительно похожа на Эмму.

Примерно в одиннадцать часов миссис Астор встала из-за стола посредине обращенной к# мне фразы о том, как трудно теперь найти слуг, которые не имели бы привычки допивать то, что осталось в бутылках. С восхитительным шелковым шуршанием и ювелирным позвякиванием дамы последовали за миссис Астор в громадную галерею, которая тянется параллельно обеденной зале и вся увешана картинами. За обеденным столом остались одни мужчины, они придвинулись поближе друг к другу и навалились на портвейн и мадеру.

Рядом со мной оказался заботливый Макаллистер.

— Она очарована вами. Я умею читать настроение нашей Розы.

С другой стороны от меня был Уильям Сэнфорд, еще более очаровательный, чем обычно; он уже задымил сигарой.

— Ну, как ваша старая железная топка, мистер Скайлер? — Подразумевалось, видимо, что это игривое замечание.

Я ответил со реей асторовской помпезностью:

— Если бы у меня была железная топка, мистер Сэнфорд, я надеюсь, она работала бы исправно.

— Вы уж извините старого железнодорожного дельца. Таков наш профессиональный жаргон. — Он развивал эту тему, стараясь предстать передо мной в новом обличье — своего рода неограненным алмазом наподобие дикаря Вандербильта, прямодушным, но опасным, как гремучка. Эти попытки показались мне утомительными; к счастью, он достаточно быстро понимает, какое производит впечатление, вот и сейчас сразу же заговорил в другой манере:

— Мы насладились за обедом обществом княгини. Как и Бельмонты.

— Мне рассказала об этом миссис Сэнфорд, — ответил я нарочито безучастно, не испытывая ни малейшего желания поощрять эту странную дружбу.

— Надеюсь, княгиня осталась довольна?

— Она мне ничего не сказала о том, что это было целое празднество.

— Да. — Его серые глаза округлились и смотрели на меня как бы оценивающе — интересно, что именно его интересовало? Как покорить меня? Но вряд ли я стою таких усилий. — Мы надеемся, что вы оба приедете к нам в Ньюпорт, штат Род-Айленд, в июне.

— Июнь еще далеко. Кроме того, — добавил я, осененный внезапным вдохновением, — мы связаны обещанием остановиться у Асторов.

— Бичвуд не слишком удобен. — Видимо, так называется асторовское имение.

— Кроме того, я, возможно, буду на предвыборных съездах. Эмме не терпится побывать в Сент-Луисе и Цинциннати, увидеть наконец великого бога Демоса в действии. — Если Сэнфорд поверил хоть слову, он, как здесь выражаются, поверит и в черта. Но я решил не уступать.

— Конечно, — мягко ответил он, — победит Конклинг, вы наверняка знаете.

— Будет выдвинут кандидатом в президенты?

Сэнфорд кивнул, медленно, важно, как будто именно он был создателем президентов.

— Все уже решено «стойкими» республиканцами, и, несмотря на всех этих реформаторов вроде Бристоу и Шурца, только Чет Артур и Том Мэрфи решают, кто будет кандидатом в президенты. Шума, конечно, не избежать.

— Верно ли, что теперь Грант хотел бы остаться на третий срок?

— Миссис Грант очень бы этого желала, да и он, видимо, тоже. Но эта история с Бэбкоком… — Сэнфорд покачал головой, что должно было выражать печаль. — Не говоря уже о мышиной возне всех этих ваших реформаторов, этих взбесившихся дураков, помешанных на реформе гражданской службы.

Я согласился, что нет ничего глупее, чем реформировать гражданскую службу, поскольку это просто невозможно при нынешней партийной системе, которая требует, чтобы партия, приходящая к власти, заменяла всех служащих правительственных департаментов своими сторонниками, а эти последние столь же некомпетентны и недостойны, как и их предшественники. Но именно так все и происходит, сколько я себя помню. Недавно учредили экзамены для претендентов на государственную службу, обернувшиеся сплошным фарсом. Все рассказывают, как ответил один из ставлеников таможенного инспектора Артура на вопрос экзаменатора: «Каков процесс установления статута Соединенных Штатов?» На это добрый республиканец изрек: «Никогда не видел, как статуи устанавливают, и этот процесс мне незнаком».

— Вы встречали сенатора Конклинга?

Я ответил, что видел его мельком прошлым летом.

— Внушительная фигура, отличный оратор, безмерно тщеславный, конечно. Дамы от него без ума.

— Да, да. Особенно наша знакомая миссис Спрейг.

Я был удостоен взгляда, в котором мелькнул неподдельный интерес, — очевидно, в качестве приза за хорошее поведение.

— Что вы