Золото народа - Виталий Галияскарович Гадиятов

недоумённый взгляд, сказал Клочков. — Я здесь только летом бываю. Обычно тут охотники зимуют. Под снегом этого бардака не видать, а весной они уходят и, наверное, даже не представляют, что тут творится.

Он неожиданно пнул консервную банку, швырнул в кусты рваный сапог.

— Я в основном обитаю на другом озере. За этим невысоким перевалом. — Он показал на противоположную сторону озера. — Там есть ёще одно зимовье. Потом посмотришь. А здесь, конечно, проходной двор, но зато на этом озере рыба лучше ловится.

Клочков быстро разжег костер, поставил котелок. Он принёс рыбу и какие-то консервные банки. Иван не успел ещё толком осмотреться, как весь стол уже был завален едой. Посередине стояла черная закопченная кастрюля с проволочной дужкой, которая выполняла роль котелка, а на краю — две эмалированные кружки.

— Ну, Ваня, давай вытаскивай бутылку и садись. Отметим твое спасение.

Иван растерялся. Бутылки у него не было. По его кислому лицу Николай сразу обо всём догадался.

— Ну ты что, идешь в тайгу без бутылки? Разве это дело? Такого я здесь ещё не видел. А вдруг заболеешь, тогда как быть?

Иван пытался оправдываться. Он говорил, что это лишний груз и вообще она ему не нужна.

— Бутылка — исключение из правил. Она ничего не весит. Запомни! Как ты так… А ещё из посёлка…

Он матюгнулся и, махнув рукой, пошёл куда-то в тайгу.

— С тобой всё ясно, — услышал Иван из-за кустов. — О-хо-хо-хо, ну и дела. Хорошо, что у меня есть заначка.

Не успел Иван опомниться, как Николай открыл бутылку и разлил по кружкам.

— Ну а хлеб-то у тебя есть?

Хлеб у него был. Иван вытащил все подмоченные продукты и положил на стол. Они выпили за встречу, потом за спасение Ивана, и обоим стало хорошо.

— Я, в общем-то, давно собрался на то озеро, — нажимая на хлеб, сказал Николай, — да теперь медведь покоя не дает. Замочить его надо, паразита такого. Я ему… всыплю.

Он постучал кулаком по столу, видно, этим показывая, что медведь всё равно своё получит.

— Что он тебе, мешает? Пусть живет. Он у себя дома.

— Да в том-то и дело, что мешает. — Николай поперхнулся и, прокашлявшись, продолжал: — Рядом с зимовьём шатается. Всё время прямо над душой стоит и, главное, никуда не уходит, зараза. Очень опасный сосед. Представляешь, недавно всю мою рыбу сожрал.

— А что за рыба? — спросил Иван.

— Да пелядь. Наловил тут два мешка, а часть вот накоптил. Думал, теперь надолго хватит.

Николай показал на ржавую закопчённую бочку, стоявшую на берегу. Как понял Иван, она служила коптильней.

Рядом с ними села яркая кукша. Она попрыгала на ветке и неожиданно камнем слетела на землю. Почти

Почти возле самых ног Клочкова птица что-то схватила и мгновенно отлетела в сторону.

«Ты смотри, совсем не боится, — подумал Иван. — Вот интересно!»

— Теперь медведю такая дармовщинка понравилась, — не обращая на кукшу внимания, продолжал Николай. — Он так и будет шакалить. Мало того, что к этому зимовью подбирается, так, паразит, ещё и к лабазу привязался. Что ему там надо, ничего не пойму. Вроде кроме кастрюль и сети, ничего там нет, а вот лезет туда и все.

Иван предположил, что там осталось что-нибудь съестное и предложил посмотреть. Николай не отказывался.

— Вообще я уже несколько дней этого медведя не вижу. Чем-то занят хозяин. Наверное, где-то жратву накопытил. Я думаю, что он скоро опять сюда заявится.

Николай снова разлил по кружкам. Они выпили.

— А что, яму ты сам выкопал? — разделывая малосольную рыбу, спросил Иван. Она была очень вкусная, и он несколько раз отрезал по кусочку.

— Да ты что, её так ешь? — глядя на него, не выдержал Николай. — Сдирай кожу и бери целиком. Давай я тебе почищу.

Он прямо с головой ободрал одну большую рыбину и отдал Ивану. Тот откусил большой мясистый кусок. Рыба была мягкая и почти без костей. Иван так аппетитно ел, что даже у Николая побежали слюни. Но есть он не стал, а только рукавом вытер своё густую бороду.

— Там, где эта яма, раньше был глубокий погреб. Когда-то давно рыбаки рыбу хранили. Место сухое, внизу мерзлота, а здесь, на болоте, погреб не выкопаешь — сразу зальет. Потом тот погреб провалился и стал никому не нужен. А я его расчистил и углубил. Вот яма и получилась. Я там рядом потроха оленьи бросил. Почувствовал запах?

Иван утвердительно кивнул головой.

— Но почему-то медведь не приходит. Может, что-то неладное почуял? Видно, не дурак. Но он всё равно мне попадется, вот увидишь.

Рыба Ивану понравилась, и он принялся за вторую. Эту он чистил уже сам. Кожа рвалась, чешуя разлеталась в разные стороны. На хребте он даже стал сдирать зубами.

— А что, нельзя его из ружья подстрелить? — выплюнув чешую и вытирая об штаны руки, спросил он Николая. — Обязательно надо было яму копать? Это же, наверное, дикая работа!

Тот согласно кивнул головой, и глаза у него заблестели.

— Пару дней как проклятый я там повкалывал. Вытаскал кубов пять земли и всю вёдрами на болото сносил. Это метров за сто от того места. Из ружья, конечно, по медведю можно было бы пальнуть, да только дело это больно рисковое. Если бы кто-нибудь ещё подстраховал, а то с одним ружьишком можно и самому без головы остаться: это же тебе не автомат. Да и главное в другом: у меня осталось всего два жакана. Пока я их хочу попридержать, может, пригодятся. А медведя, если по-хорошему, надо бить наверняка, не дай бог его подранком отпустишь, потом он тебя где-нибудь и подловит. Так что, если в себе не уверен — лучше не трогай.

— А что, правда, так страшен медведь? — спросил Иван. — Или это всё байки из серии «охотники на привале»?

Николай как-то странно на него посмотрел, усмехнулся и стал поглаживать свою красивую густую бороду.

— А ты проверь, если не боишься. Но лучше так не шутить: без головы останешься. Если набросится, не успеешь даже пикнуть.

К столу подошла Чара. Николай потрепал её за уши. Собака разомлела, прикрыла глаза. Она потерлась о руку хозяина и улеглась возле его ног.

После бутылки водки Ивана развезло, и он говорил без умолку. В перерыве, не давая времени на раздумья, Николай, как настоящий костоправ, вправил ему руку. От резкой боли Ивана прошибло потом, и он сразу протрезвел.

— Главное — теперь не натруждай, пусть отдохнёт, — улыбаясь, стал его успокаивать Клочков. Он закурил, и Ивана обдало дымом дешёвых сигарет. На время наступила