КГБ в Японии - Константин Преображенский

Каждый год, первого сентября, просторные коридоры солидных зданий, занимаемых во всех городах нашей страны контрразведкой, заполняет толпа молодых людей, одетых с особой тщательностью. Их коротко остриженные волосы расчесаны на пробор, а пиджаки, тщательно отутюженные или даже совсем новые, по-военному застегнуты на все пуговицы.

Это — выпускники чекистских школ, официально в этот день приступающие к службе. Учеба продолжается недолго, как правило, всего год, и сводится к постижению премудростей агентурной работы. Основную же специальность ребята приобрели в общегражданских институтах, которые окончили незадолго до этого.

Кого только нет среди них: и инженеры, и философы, и врачи, и даже специалисты по торфоразработкам, и организаторы спортивных соревнований. Все эти виды деятельности, как и многие другие, интересуют КГБ, и в каждом из них он хочет иметь своих негласных представителей.

Новички побаиваются будущих коллег и держатся настороженно, кучкой, которая, впрочем, через несколько дней полностью рассосется. Суровые кадровики вылавливают в толпе то одного, то другого и препровождают в очередной кабинет, привычно распахнув его двери.

Удивленному взору новобранца предстает тесная комнатушка, сплошь уставленная письменными столами и неуклюжими сейфами, выкрашенными в коричневый цвет. Строгим голосом, в котором слышится покровительственная усмешка, кадровик представляет новоявленного чекиста обитателям кабинета и уходит. Тот же, пробираясь бочком по узкому проходу между шкафами и стульями, усаживается за свободный стол и настороженно опускает глаза…

В таких кабинетах проводит служебные часы весь младший оперативный состав КГБ, от лейтенанта до майора. Впрочем, здесь они стараются бывать редко, посвящая большую часть времени встречам с агентурой во внеслужебной обстановке, на явочных и конспиративных квартирах, а то и прямо на улице. От частого пребывания гам, да еще при любой погоде, их одежда быстро теряет вид, а чтобы купить новую, денег порой не хватает ведь жалованье в КГБ, особенно в провинциальных отделениях, не так велико.

Ни сегодня все они в сборе и тотчас начинают осыпать новичка каверзными вопросами. Суть вопросов такова, что нормальный человек не может отреагировать на них иначе как в антисоветском духе, борьба с которым, между прочим, и составляет главную цель деятельности КГБ! Это вызывает у старослужащих взрывы хохота, доносящиеся также и из других кабинетов. Такова уж традиция КГБ, имеющая целью объяснить новичкам, куда те на самом деле попали.

— А ты знаешь, например, как погиб знаменитый революционер-террорист Савинков? — спрашивает новичка один из присутствующих.

— Да вроде бы он выбросился из окна нашей внутренней тюрьмы на Лубянке. По крайней мере, так показано в фильме «Операция «Трест», — осторожно отвечает тот.

— Так знай, дорогой товарищ четверо надзирателей взяли его за руки и ноги, раскачали и выбросили из окна с четвертого этажа — назидательно уточняет спросивший.

Новичок послушно кивает. Недолгий опыт пребывания r КГБ уже убедил его в том, что здесь действительно может произойти все, что угодно…

— Ну а о судьбе генерала Кутепова слышал? Как, например, он погиб? — вопрошает еще кто-то.

Выпускник контрразведывательной школы недоуменно пожимает плечами, но не смущается при этом, потому что об этом эпизоде, может быть самом важном в жизни белого генерала, наша литература действительно не поведала. Живописно и гневно изобличая его в битвах с большевиками на фронтах Гражданской войны, об эмигрантском периоде кутеповской биографии она почему-то умалчивала.

— Наши товарищи растворили его в ванне с кислотой, на пароходе, пока тайно везли его из Парижа в Одессу! — со сдержанным торжеством сообщали товарищи, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.

Новичок хмурится, глядя в пол, и секунду-другую мучительно размышляет о том, можно ли верить этой страшной клевете на советскую власть, вызывая тем самым добродушный смех товарищей.

И те продолжали откровенничать:

— Между прочим, выкрасть Кутепова помогли наши агенты из числа белогвардейцев! Ведь очень многие из них сотрудничали с НКВД, что и по сей день является большим секретом!..

Молодой чекист удивленно взирал на говорящего и, широко улыбаясь, охал: его профессиональному самолюбию льстило, что не на одном только Западе, но и в нашей тихой стране происходят такие вот леденящие душу истории, к которым и он когда-нибудь может оказаться причастным…

— Да, кстати! Хорошо, что теперь тебе хоть не придется расстреливать начальника нашего отдела! — насмешливо произнес кто-то, словно угадав мысли новичка.

— Чего-чего? — удивленно переспрашивал тот.

Многозначительно усмехаясь, товарищи рассказывали о малоизвестном ритуале посвящения в чекисты, практиковавшемся в годы репрессий.

Начальники в НКВД сменялись тогда очень часто. Не успевали занять руководящий кабинет, как оказывались в подвале, а затем и в помещении для расстрелов.

Руководство быстро сообразило, что эту процедуру можно использовать для испытания новых сотрудников. Партком эту инициативу одобрил, потому что она давала основание внести в партийно-производственную характеристику чекиста еще один важный штрих: «Беспощаден к врагам народа». Точно такая же фраза, о беспощадности к врагам рейха, непременно включалась и в парт-характеристику офицеров гестапо, о чем все мы отлично знаем по знаменитому кинофильму «Семнадцать мгновений весны». О собственных же характеристиках никто не был осведомлен…