Секретные войны Советского Союза. Первая полная энциклопедия - Александр Окороков

Ошибка американских спецслужб дорого обошлась коалиционным войскам ООН. В результате нескольких успешных операций объединенные корейско-китайские силы отбросили противника к 38-й параллели, а к концу декабря 1950-го – началу января 1951 года – к 37-й параллели. 8-я армия США распалась и начала паническое отступление, потеряв убитыми и ранеными более 11 тысяч человек. Вот как описывал сложившуюся обстановку генерал Мэтью Риджуэй, занявший после смерти генерала Уокера (23 декабря 1950 г.) должность командующего армией: "Всего в нескольких километрах к северу от Сеула я столкнулся с бегущей армией. До сих пор мне не доводилось видеть ничего подобного, и я молю бога, чтобы мне не пришлось снова стать свидетелем такого зрелища. По дороге мчались грузовики, битком набитые стоящими солдатами. Солдаты побросали тяжелую артиллерию, пулеметы и минометы. Лишь немногие сохранили винтовки. Все они думали об одном – как можно быстрее убежать, оторваться от страшного противника, преследующего их по пятам.

Я выскочил из "Виллиса" и встал посреди дороги, жестами пытаясь остановить машины. С таким же успехом я мог бы попытаться остановить течение Хангана. Я не умел говорить по-корейски, а со мной не было переводчика. Мне не удалось найти ни одного корейского офицера, который говорил бы по-английски. Оставался один выход: позволить им бежать дальше, а глубоко в тылу поставить заградительные посты, остановить машины, направить их в район сосредоточения; успокоить солдат, доукомплектовать части и вновь повернуть их на противника.

Надо помнить, что эти войска с самого начала испытали разгром, какой за всю историю войн выпадал на долю немногих армий. За первые месяцы корейской войны они были практически уничтожены. Командиры их были убиты или взяты в плен, а офицеры, которые теперь, в последние дни старого года, командовали дивизиями, по своему боевому опыту стояли на уровне командиров рот, если не ниже.

Наше положение стало очень опасным. Перед нами был обстрелянный, решительный противник. А позади – широкая, полузамерзшая река, в своем нижнем течении забитая льдом, который то замерзал, то снова ломался под влиянием приливов и отливов с моря. Единственный путь отхода лежал через два пятидесятитонных понтонных моста, наведенных через Ханган у Сеула.

Если у китайцев большие силы, мы долго не продержимся. Поэтому наша задача – вести упорные сдерживающие бои, уничтожая как можно больше живой силы противника, а затем, если не удастся выдержать дальнейшего нажима, выйти из боя и быстро отойти за Ханган на новые оборонительные позиции, которые уже были подготовлены в 20 километрах к югу" ^[1174].

В сложившейся ситуации главнокомандующий коалиционными силами ООН генерал Дуглас Макартур в сообщениях в Вашингтон настаивал на принятии решительных мер. Имелось в виду применение ядерного оружия. Главкома поддержали командующий бомбардировочной авиацией генерал О'Доннелл и начальник штаба ВВС США генерал Вандерберг. Они настоятельно предлагали президенту начать атомную бомбардировку Китая.

30 ноября 1950 года на пресс-конференции Трумэн сделал сенсационное заявление, что, если потребуется, Америка начнет ядерную войну. Командующий стратегической авиацией США генерал Пауэр в эти дни был готов к исполнению решения о применении атомных бомб ^[1175].

В последние годы стали известны подробности американских "атомных" вариантов в отношении к Китаю и Северной Корее. Так, в частности, рассматривалась возможность применения шести атомных бомб в период с 27 по 29 декабря в районе Пхенсан, Чхорвон, Кимхва. Цель – уничтожение объединенной группировки КНА и китайских народных добровольцев примерной численностью до 100 тыс. человек. Затем обсуждался вариант использования шести 30-килотонных бомб против китайских войск севернее р. Имджинган. Еще две 40-килотонные бомбы американцы намеревались применить 7 и 8 января 1951 года в районе Чонджу с целью уничтожения до 10 тыс. китайцев ^[1176].

Тем не менее американский президент не решился на этот шаг. По мнению известного американского историка и политолога Б.Броди, было несколько причин, из-за которых Вашингтон не рискнул использовать атомное оружие.

Во-первых, атомный арсенал США был относительно ограничен. К началу корейской войны американцы накопили около 300 атомных бомб. Этого едва хватало для прикрытия европейского театра военных действий в случае возникновения войны с Советским Союзом.

Во-вторых, ОКНШ и президентская администрация в целом разделяли точку зрения генерала Куртиса Лемая, командующего стратегическим воздушным командованием США, в том, что применение атомного оружия оправдано при стратегических бомбардировках, в случае вступления США в глобальную войну. Корея же не является тем объектом интересов Америки, ради которого можно идти на риск развязывания третьей мировой войны.

В-третьих, идея применения атомного оружия в Корее вызвала резкую оппозицию со стороны Великобритании.

Таким образом, американского президента остановили отнюдь не гуманные соображения, широко рекламировавшиеся на Западе, а опасения непредсказуемости последствий и негативной реакции мировой общественности. Риск вступления в войну Советского Союза был слишком велик, а разгромить СССР наличным атомным арсеналом американцы не могли.

По свидетельству Г.Киссинджера, американское руководство хорошо понимало, что в случае атаки материкового Китая, как это предлагал генерал Д. Макартур, СССР не останется в стороне. Еще более откровенно на эту тему высказался генерал О. Брэдли, бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов США, в выступлении по радио 24 июня 1960 года. Он объяснил, что позиция Д.Макартура была чревата опасностями. Поскольку Вашингтон знал, что Советский Союз располагает атомными бомбами и имеет договор о взаимопомощи с Китаем, причем Москва сделала США публичное предупреждение. По мнению О.Брэдли в Вашингтоне считали, что, если США подвергнут Китай атомной бомбардировке, Советский Союз сбросит атомные бомбы в тылу американских войск в Корее, что приведет к уничтожению перевалочных баз США в Пусане и других местах. По заявлению генерала, американское военное руководство не думало, что "США было бы выгодно начать ядерную войну" ^[1177]. В рассматриваемый период, по оценкам американской разведки (документ NSC-68 от 14 апреля 1950 года), к середине 1950 года Москва могла обладать 10-20 атомными бомбами, а к середине 1954 года их количество могло достигнуть 200 единиц ^[1178].