Зеркало времени - Николай Петрович Пащенко

— Да, и это, кажется, верно, — заметила Акико и согласно кивнула, подумав, что всё-таки правильно поступила, ещё в Токио призвав себе в помощь священнослужителей, и очень хорошо, что от разных конфессий. Только возглавить общую деятельность у неё получилось не во всём, что требовалось. Часто каждое из действовавших лиц оставалось при своём мнении, в этом случае управляясь уже не ею. При этом никому из привлечённых священнослужителей она авторитетом не стала. — Исцеление человека врачом или духовником тоже великое таинство, нельзя об этом забывать. Пусть будет так. Я, как вы видите, ничего не оспариваю.

— Но от честного ответа на вызов времени, — продолжал Кокорин, — примутся уходить, в первую очередь, высшие конфессиональные деятели, верховные иерархи. Как это было всегда. И продолжат настойчиво уводить с, казалось бы, открытого, прямого пути остальных, паству, которую считают лично своей и никому её не уступят. Острую тему, по негласному поручению иерархов, привычно заболтают, притопят их ближайшие помощники. В связи с чем на традиционные конфессии здесь рассчитывать не придётся. Эти духовники-народоводители продолжат разворачивать подвластные им людские массы в привычном направлении, аргументируя необходимостью сбережения освящённых веками устоев, и такие их действия будут подталкивать паству обратно, к духовному кризису. Вы со мной согласны, мисс Челия?

— Кажется, нельзя с вами не согласиться, — терпеливо ответила Акико. — Такое поведение большинства людей вполне в человеческом духе. Ничто человеческое, разумеется, никаким человекам не чуждо.

— В какие сияющие одеяния ни рядились бы люди, какие бы новейшие нормы против других ни придумывали, — с возрастающим вдохновением подхватил Кокорин. — Но тогда, своевременно вспоминая приведённое вами высказывание, и у вас должно логически получиться, что если нет на земле человека, который был бы важнее остальных, то нет и ни одной религии, которая была бы важнее других, — неожиданно твёрдо подытожил Андрей, мельком взглянув на меня и испытующе всматриваясь в глаза и лицо Акико. — Так ли я понял вас, госпожа Одо? Я правильно вас понял?

Акико вновь улыбнулась и наклонила голову, не подтверждая и не отрицая.

— Однажды Будда сказал гениальные слова, — заметила София-Шарлотта. — «Ни одна религия не является чем-то более важным, чем человеческое счастье». Это и есть наивысшая мудрость мира. — Она воспользовалась своим карманным компьютером и дополнила:

— Большинство людей и не предполагают, что в глубине души являются стихийными буддистами. Если западные люди считают буддизм религией, то не замечают главной странности этой религии — буддизм всему предпочитает человека, именно человека считает важнее всего. Важнее буддизма и важнее самого Будды. Вот, например, поучение Будды неким жителям индийского города Калам, названное Каламасутра: «Не верьте ни одному моему слову, не верьте ни одному святому писанию, не верьте истинам, доставшимся нам от Бога, но пусть вам даёт уверенность только то, что приносит счастье вам и другим в течение долгого времени, а именно то, что вы проверили сами». Критерии здесь: счастье вам и другим, а также — то, что вы проверили сами. Авторитетно?

— Кажется, возразить трудно, потому что в большинстве своём люди так и поступают. Никому не верят или почти не верят, доверяют лишь себе. Хотя в этом, правду сказать, не всегда и признаются, — убеждённо продолжал Кокорин. — Скорее, наоборот. Будут уверять, что религия, на которой полмира держится, конечно, важнее человека, имея, однако, в виду чаще всего неважность не себя лично, а других, и сопоставляя в уме какого-то абстрактного единичного человека с населением полумира. Религия при этом, как видите, из логической цепочки выпадает, остаётся далеко в стороне. И, как пить дать, ещё и заспорят: «Нет, я не буддист. Нет, я не буддистка». Равным образом христиане, уверенные, что Бог не посылает человеку испытания не по силам, не предполагают, что в данном случае разделяют убеждение Пророка Мухаммеда, изложенное в Коране: «Бог, Аллах никогда не возлагает на человека такую ношу, которую тот не мог бы снести», а современные основателю ислама христианские проповедники, да и поздние тоже, напротив, призывали усмирять плоть, и чем сильнее и строже, тем для спасения души надёжнее и лучше. Обычное невежество. Попробуй-ка, доведи таким завзятым христианам, что они разделяют взгляды мусульманские, а не отцов своей церкви… Если скажут, что нам без разницы, наверное, будут и правы. Их невозможно сбить с пути, им всё равно, куда идти. Но тогда, по формальной логике, они не христиане. А если и это им без разницы, то они пофигисты, которым, как говорят в России, всё, простите, по фигу, а опять-таки не христиане. Лишь иудаисты знают только свою правду, а в чужую не верят, ибо её для них нет. Синтез религий не получается, тщетно надеяться на него. Но, всё равно, оставим до следующей встречи. Госпожа… Мисс Челия, простите, я заговорился, увлёкся. Будем, кстати, блюсти вашу тайну. Следовательно: «Богу — Богово, кесарю — кесарево». Что ж… Тогда и настала пора приняться за дело нам, и можно снять табу с касания до священных коров. Если Уилсон сказал о людях, и не только западных: «Все мы гиганты, воспитанные пигмеями, которые научились жить, мысленно сгорбившись», так не пора ли начать выпрямляться?

— Наверное, вы снова правы. Но… Вам в работе, в общении, наверное, пришлось много раз отстаивать свою правоту. Ваша основательность в суждениях, ваша подготовленность очень чувствуются, — говоря это, Акико как будто неприметно призналась в том, что не готова во всём, что обсуждалось, пойти настолько далеко, чтобы полностью оправдались ожидания Кокорина. Но она всё же сказала:

— Продолжить согласна. — И остановилась, не уточняя, что именно.

— Хорошо. — Андрею показалось, что Акико подавила желание зевнуть, он покосился на электронные часы на стене и несколько смутился, чиркнул себя пальцем по лбу от переносицы к виску.

Акико повернулась к Софии-Шарлотте и слегка к ней склонилась:

— Вы не заскучали? Вам, наверное, не впервые приходится это выслушивать, и, наверное, всё, сказанное вашим мужем, настолько хорошо уже стало вам известно?

— Мы с Андре вместе вырабатываем и позицию, и подходы к теме, — в низком голосе Софии-Шарлотты послышались извиняющиеся нотки. — Поэтому надеемся на всестороннее и доброжелательное понимание. Мы действительно очень рады. Встретиться здесь, у нас в Гоби, с госпожой Акико Одо, величиной поистине мирового масштаба, — всё равно как приехать в святой город Иерусалим и вдруг узнать, что сможешь своими глазами увидеть современное нам чудо — изумительную поэтессу Рину Левинзон, о которой вы упомянули… И, главное, услышать её стихи из её собственных уст. Так же, как сейчас