Последняя война Российской империи - Сергей Эдуардович Цветков

Война – это прежде всего «биологическая необходимость» и выполнение «естественного закона» борьбы за существование, настаивал генерал – пожилой коренастый крепыш, счастливый обладатель пышных усов и отменного здоровья. Государства и нации не могут раз навсегда обеспечить себе державный статус, они призваны или постоянно наливаться мощью, или в конце концов сойти с исторической сцены. Девизом германского народа должно стать: «Мировое господство или гибель». По своему культурному развитию Германская империя стоит во главе человечества, но «зажата в узких, неестественных границах». Поэтому война для нее – всего лишь простая реализация права на существование. «Наши политические задачи не выполнимы и не разрешимы без меча». Без создания великой колониальной империи германская нация не сможет обеспечить свое благосостояние. Историческими врагами Германии являются Британия, Франция и Россия. Немцы должны ударить первыми и не останавливаться ни перед чем ради достижения победы. Цель войны состоит в том, чтобы вырвать мировое лидерство из рук англичан и навсегда исключить Францию и Российскую империю из числа великих держав.

Книга «Германия и будущая война» получила широкую известность не только в Германии, но и за ее пределами (русский перевод вышел в том же году под названием «Современная война»). К 1914 году труд Бернгарди выдержал 9 изданий. Залпы «августовских пушек»[43] стали фанфарами ее всемирной славы.

XIV

1910 год привнес некоторое успокоение в отношения великих держав. Смерть короля Эдуарда VII, случившаяся в мае, на короткое время сблизила все монархические дворы Европы. На пышной похоронной церемонии в Виндзоре присутствовали девять монархов, в числе которых был германский кайзер. Он так артистически демонстрировал свой траур, что толпа на улицах выкрикивала приветствия в его честь. Из России прибыла вдовствующая императрица Мария Федоровна, сестра вдовствующей королевы Великобритании Александры. Америку представлял ее действующий президент Теодор Рузвельт. Принцев, дипломатов, государственных сановников из разных стран было не счесть. В почетном карауле вдоль дороги, по которой следовала процессия с королевским гробом, стояли 35 тысяч солдат. За их спинами толпились сотни тысяч простых англичан в черных одеждах, со склоненными головами. В воздухе стояла ничем не нарушаемая, неправдоподобная тишина.

На следующий день придворный фотограф сделал снимок всех приехавших царствующих особ. В первом ряду, посередине, сидел новый король Англии – Георг V. Для русского царя и германского кайзера он был просто «кузеном Джорджи».

Сорокапятилетний Георг не обладал дипломатическими талантами своего отца, у него не было ни его чутья, ни умения подать себя; врожденный вывих коленных суставов доставлял ему много страданий и мешал ему держаться с естественной непринужденностью. Он вступил на престол, не имея никакого опыта ведения государственных дел. Выступить с публичной речью было для него сущим мучением. Жизнь на Олимпе вообще была ему не по душе, он предпочел бы ей тихую жизнь сельского сквайра. Первое время после воцарения сознание свалившейся на его плечи ответственности вызвало у Георга приступы бессонницы. Только глубокая порядочность и чувство долга заставляли его с полной готовностью отдаваться ежедневным государственным занятиям. «Похоже, он действительно неплохой парень», – заметит вскоре лорд Эшер.

Кайзер надеялся, что в руках «кузена Джорджи», – домоседа, плохо знающего иностранные языки и совершенно не интересовавшегося историей и культурой континентальной Европы – союзные узы, связывавшие страны Антанты, ослабнут. Неисправимый почитатель династических связей, он предпочитал не видеть, что английская внешняя политика находится в руках тех же людей, которые окружали Эдуарда VII, а Георг даже не пытается следовать примеру отца и действовать независимо от своих министров.

Несколько потеплели и отношения Вильгельма с «кузеном Ники». В конце лета 1910 года императорская чета посетила владения герцога Гессенского. Великие княжны и наследник цесаревич Алексей сопровождали своих родителей. Это была самая продолжительная поездка царской семьи за границу – Романовы задержались в гостях до исхода октября. Заграничный вояж носил частный характер – врачи предписали императрице Александре Федоровне пройти курс лечения на знаменитом курорте Бад-Наугейм, славящемся своими целебными источниками. Герцог Эрнст Людвиг приходился русской императрице родным братом, поэтому визит протекал в сердечной, домашней обстановке. Пользуясь отсутствием стеснительного этикета, Николай II с удовольствием облачился в штатское платье. Многие придворные, впервые увидев государя в простом сюртуке, были весьма удивлены.

Под занавес пребывания в Германии царь посетил Потсдам, где у него состоялась встреча с «кузеном Вилли», отмеченная важными переговорами по разделу сфер влияния в Персии и отличной охотой. В устной форме государи пообещали друг другу не поддерживать политику третьих государств, которая могла бы поссорить их страны.

Благодушное настроение, царившее в Европе в 1910 году, подвигло авторов одиннадцатого издания энциклопедии «Британника» оповестить своих читателей о том, что «в скором времени национальные различия останутся только в области образования и экономики».

Словно в насмешку над этими словами в следующем году разразился один из самых острых кризисов в отношениях между Германией и Антантой.

Весной 1911 года вспыхнуло восстание в Марокко. Французское правительство под предлогом защиты своих граждан ввело войска в столицу султаната – город Фез. Фактически это означало, что Франция обзавелась новой колонией. Германское присутствие в Марокко ограничивалось двумя фирмами, действовавшими в Агадире и Могадоре (на западном берегу). Раздувать конфликт, в общем-то, было не из-за чего. Но германский статс-секретарь по иностранным делам Альфред фон Кидерлен-Вехтер, вопреки желанию своего прямого начальника канцлера Бетман-Гольвега, убедил кайзера пойти на ответные меры. Его целью было воспрепятствовать переходу Марокко под власть Франции или же, на худой конец, получить компенсацию – Французское Конго или хотя бы один портовый город на Атлантическом побережье.

Повторялась ситуация 1905 года. Только теперь вместо лайнера с кайзером на борту в агадирскую гавань вошла германская канонерская лодка «Пантера». В скором времени ожидалось прибытие подкрепления – крейсера «Берлин», также направлявшегося в марокканские воды.

«Прыжок „Пантеры”» наделал шума во всем мире. Франция была застигнута врасплох, германские газеты захлебывались от восторга. Общее напряжение возрастало с каждым днем. И вдруг в дело вмешалась Англия, встав плечом к плечу с Францией. Британское правительство признало укрепление Германии на атлантическом побережье задевающим интересы Англии. По поручению кабинета канцлер казначейства Дэвид Ллойд Джордж публично дал знать германскому правительству, что «если Германии желает воевать, то она найдет Великобританию на противной стороне». Британский флот был приведен в боевую готовность.

Для кайзера резкий демарш Англии стал полной неожиданностью. До сих пор ни он, ни кто-либо еще среди европейских политиков, не рассматривал Антанту как военный блок. Англичане не поддержали Францию в марокканском кризисе 1905