Наказание жилищем. Жилищная политика в СССР как средство управления людьми. 1917-1937 - Марк Меерович

Этот субъект не остался незамеченным властью, но история взаимоотношений с ним почти аналогична попыткам использования в качестве такого же субъекта домкомов^[268], потому что так же, как и домкомы, он изначально оказывается неподконтролен и неподчинен власти. Руководство жилищных кооперативов не желает исполнять надзорно-фискальные функции, не хочет бездумно следовать любым руководящим указаниям, отказывается выражать интересы власти и действовать по ее указке.

Власть пытается воздействовать на существующие жилищные товарищества с целью подчинения их себе, обретения над ними своего безусловного контроля. При этом она поступает также, как и всегда, оказавшись перед уже возникшим явлением, плохо управляемым, но лежащим в русле ее интересов и целей.

Действуя «сверху», власть «набрасывает» на естественную активность и инициативные действия людей внешнюю организационную «рамку», придавая целям их деятельности ту формулировку, которую считает нужной, и диктуя те процедуры деятельности, которые ей выгодны, законодательно «спуская сверху» и формы руководства, и типы подчинения.

Действуя «снизу», как и в отношении домкомов, власть предпринимает попытки «подчинения изнутри»: «Во многих жилищных товариществах, по примеру Петербурга, образуются рабочие фракции с целью объединения трудового элемента»^[269]. Именно эти фракции становятся рычагом осуществления реформации состава жилищных товариществ, органами проведения властной политики, встроенными непосредственно внутрь жилищного товарищества. А когда выясняется, что рабочие фракции все же не способны принести ожидаемых результатов по подчинению жилищных кооперативов, власть решается на крайнюю меру — ликвидирует «старые» и создает «новые» жилищные кооперативы. В 1924 году власть создает «жилищную кооперацию» заново^[270].

Другим субъектом хозяйственного ведения жилищем, значительно более надежным и исполнительным, являются ведомства в лице администраций фабрик, заводов и учреждений. Этот субъект управления жилищем власть искусственно формирует за счет вменения ему в попечение значительной части жилого фонда — домостроений, в которых обитают рабочие и служащие, члены трудо-бытовых коллективов. Закрепление домовладений за предприятиями и учреждениями осуществляется в расчете на то, что их администрация будет заинтересована в улучшении жилищных условий своих работников, как способе удержания последних на предприятии. Как средстве борьбы с текучестью рабочих кадров. Как способе формирования и закрепления целостных и стабильных производственных коллективов. Постановлением СНК РСФСР от 13 июля 1920 года власть законодательно закрепляет этот принцип, запрещая вселение посторонних лиц и организаций в помещения, находящиеся на территориях заводов и предприятий^[271].

Передавая жилище в ведение администраций государственных предприятий и учреждений, власть не просто возлагает на них заботу о сохранности жилища, но совершенно официально закрепляет за ними право распоряжаться жилищем. Декретом СНК РСФСР от 23 мая 1921 года «О мерах улучшения жилищных условий трудящегося населения и о мерах борьбы с разрушением жилищ»^[272] НКВД поручается «разработать порядок открытия домов-коммун, обратив особое внимание на использование для этой цели освобождающихся жилых помещений, а также незаконченных достройкой новых или вновь приведенных в жилое состояние разрушенных домов»^[273]. По замыслу власти, фабрики и заводы должны быть заинтересованы в содержании закрепленного за ними жилища, так как могут использовать его в качестве дополнительного (а со временем, мы это увидим, и основного) стимула в привязывании рабочих к производству. Порядок передачи на местах заводоуправлениям домовладений для размещения в них трудовых коллективов, рабочих, определяют сами местные советы. Так, Президиум Моссовета своим постановлением от 5 декабря

1921 года «устанавливает порядок передачи заводоуправлениям на договорных началах домовладений, предоставляемых рабочим для организации домов-коммун»^[274].

Постатейный комментарий к постановлению Президиума Московского Совета РК и КД от 5 сентября 1922 года подтверждает, что «вся жилая площадь в домах-коммунах находится в непосредственном распоряжении соответствующих предприятий и учреждений, взявших означенные дома в аренду по договорам, и заселяется рабочими и служащими данного предприятия или учреждения»^[275]. Это значит, что никакие другие органы местной и центральной власти не имеют права вселять кого бы то ни было в эти дома-коммуны, чтобы не разрушать целостного состава рабочих коллективов. Кроме того, администрации предприятий предоставляется право выселять из находящихся в их ведении домов «посторонних» граждан, то есть не принадлежащих к данному предприятию^[276].

Для того чтобы не «размывать» целостного состава трудобытового коллектива, лицам, проживающим в домах-коммунах, запрещено то право, которое всему остальному населению страны предоставлено декретом СНК «О мерах правильного распределения жилищ среди трудящегося населения»^[277] — подселять к себе (в случае уплотнения) кого-либо из родственников или знакомых. «Право самоуплотнения живущим в означенных домах не предоставляется»!^[278] Для сохранения стабильности и целостности состава трудо-бытовыхо коллективов, для которых, собственно, и организуется дом-коммуна, «самоуплотнение в домах-коммунах возможно лишь рабочими и служащими того учреждения или предприятия, которому дом передан по договору»^[279]. Постановлением фиксируется исключительное право администрации предприятий и учреждений осуществлять переселения в пределах домовладения, а также выселения нетрудового элемента с целью сохранения единых трудобытовых коллективов, и тем самым «максимального использования рабочих домов-коммун по прямому их назначению»^[280].