Наследство опального генерала - Лев Альтмарк

– Стоп! Так он в самом деле жив? Это точно?

– Жив, и в настоящее время находится в Израиле. Правда, под другой фамилией и с другой легендой, но нет сомнений, что это он.

– Здорово! – обрадовался я. – Как вы об этом узнали? Если он поменял имя, то, наверное, от кого-то скрывается? Может быть, от вас?

– Именно от нас и скрывается. – Светлана покосилась на меня и невесело усмехнулась. – Да не волнуйся, мы для него никакой опасности не представляем. Так мне сказал мой напарник. А мы…

– А вы – белые и пушистые! – перебил я, почему-то сразу надуваясь. – Знаешь, дорогая, сейчас, наверное, пришло время, чтобы я узнал всё в подробностях и без утайки. А то вы заладили «брат, брат, генерал, генерал», а кто он, что с ним и почему вокруг него такая секретность – ни слова. Я же только от тебя сейчас узнал, что он жив. Неужели это раньше нельзя было сказать? Для чего эта игра в прятки? Мне из вас выдавливать информацию по капле, что ли?

Светлана некоторое время сидела молча, лишь глубоко затягивалась сигаретой и выпускала клубы дыма, потом вздохнула:

– Ты прав, с этого нужно было начать… Но я совершенно ничего не решаю и знаю немногим больше, чем ты. Мой напарник закончил рассказ о твоём брате его мнимой гибелью в 2002 году на борту самолёта, прилетевшего в Москву из Сирии, так? А Зенкевич, как ты понимаешь, не погиб, а просто скрылся от наших спецслужб. При тогдашнем бардаке во всех эшелонах власти это оказалось несложно. Каковы причины его поступка? Да целая куча причин! Насколько я знаю из объяснений своего напарника, в своё время, когда генерал был на самой высокой ступеньке своей карьеры, то возомнил, что ему море по колено. Лаборатории по разработке и изготовлению химических отравляющих веществ он тайком от советского, а потом от российского руководства перевёл на коммерческую основу. А спрос на разрабатываемое в них неконвенциальное оружие после официального запрещения его производства увеличился во много раз. Сирийское руководство, с которым он плотно сотрудничал как представитель Министерства обороны, быстро поняло, что договариваться с ним напрямую куда дешевле, нежели заключать официальные контракты с государством, подписавшем официально договор о нераспространении химоружия, и принялось потихоньку сворачивать сотрудничество на официальном уровне. В результате чего российская казна недосчиталась многих миллионов долларов. Естественно, такая ситуация заставила Министерство обороны более жёстко контролировать своих зарубежных представителей, и Зенкевич сразу попал под пристальное внимание спецслужб. Ему было велено в приказном порядке прибыть в Москву на разбор полётов, где, понятное дело, ничего хорошего его не ожидало. Вот тут-то и была провёрнута нехитрая комбинация с подменой нашего генерала на постороннего человека, внешне похожего на него. Кто придумал эту комбинацию? Догадайся с трёх раз… И вообще, ваши израильские спецслужбы ещё с начала девяностых годов пристально следили за деятельностью Зенкевича на территории враждебной Сирии и не раз информировали российские официальные структуры о противозаконной деятельности генерала. Но никакой реакции на это не было. Поэтому и была проведена эта довольно несложная, но виртуозная операция с подменой и похищением нашего фигуранта… Это всё, что я поняла из объяснений моего партнёра.

– Значит, ты непосредственно в курсе всего… И молчала?

– Что мне оставалось? Кое-что я знала, но полной информацией обладает лишь мой напарник.

– Значит, как я теперь догадываюсь, Зенкевич оказался на территории Израиля? – удивлённо протянул я. – Ничего себе…

– Да. Ясное дело, что с ним была проведена соответствующая работа, а ваши ребята, поверь мне, умеют убеждать. Уверена, что в ход пошло и еврейское происхождение отца, и многое другое. И работа эта велась, как мы понимаем, не спонтанно, с момента его прибытия в Израиль, а уже давно, с конца девяностых, потому что генерал уже тогда ни с того ни с сего принялся запрашивать имеющиеся в наличии документы на отца в государственных военных архивах и спецхранах. Мы этому факту не придали особого значения, а это было просто очередным звеном в цепочке…

Теперь я слушал Светлану уже не так внимательно. В голове крутилась мысль о том, что вероятность увидеться с братом теперь становилась более реальной. А всё остальное просто отходило на второй план.

– Так он в Израиле… – повторил я. – Жив?

– Жив. Правда, возраст, сам понимаешь, уже немалый, так что всё можно ожидать.

– У вас есть его адрес?

– Не торопись с адресом. Есть ещё несколько моментов, которые ты обязан узнать прежде, чем помчишься с ним на встречу… Мой напарник заставил меня проштудировать перед поездкой сюда целую кучу документов и специальной литературы. Кое-что я поняла, кое-что нет. Но теперь хотя бы могу немного судить о специфике работы генерала, и почему его деятельность окутана тайной. Об этом и ты должен знать.

– Ну, давай, раз уж это необходимо.

Теперь моя прекрасная любовница напоминала строгую школьную учительницу, каковой её раньше я никогда не видел. Казённым языком она, оказывается, владела не хуже своего наставника:

– Современное химическое отравляющее вещество – это не просто формула, а довольно сложный и трудоёмкий технологический процесс. Плюс составляющие компоненты, производственные мощности и всё, что этому сопутствует. Ушли времена, когда яды можно было тайком смешивать в любом чулане. Сегодня даже небольшая химическая лаборатория – довольно затратное и дорогостоящее предприятие, требующее постоянных финансовых вложений. Такое по силам только государству. Сирия с её авторитарным правительством и полным отсутствием контроля со стороны международных организаций явилась удобным плацдармом для создания подобных лабораторий. Притом непрекращающиеся боевые действия – более чем удобный испытательный полигон для любых новых видов оружия, не только химического. Всё это очень удачно использовал Зенкевич. Даже исключительно сложную проблему с тайным долговременным хранением накопленного арсенала в Сирии удалось решить без особых проблем. В массе своей неграмотное и тёмное население даже заподозрить не могло, какое количество смертоносных веществ содержится на непонятных складах в удалённых горных и пустынных районах. Никто до сих пор не знает, сколько таких хранилищ разбросано по территории Сирии. И только ли в одной Сирии?

Слушая Светлану, я исподлобья поглядывал на неё и поражался, как она сейчас была похожа на своего фсбешного напарника – и манерой говорить, и деловитостью, и отточенностью фраз. Видно, здорово тот её поднатаскал. Впрочем, там давно уже дилетантов не держат.

– Слушай, Света, – перебил я её в очередной раз. – Всё, что ты рассказываешь, безумно интересно и похоже на самый настоящий детектив. Но – зачем мне всё это знать? Какое, повторяю, это имеет отношение ко