Послания - Иван IV Грозный

А что наш дьяк передавал твоему подданному Антону Ольсу[28], чтобы ты нам уступил все те земли, которые ты захватил в нашей вотчине, Ливонской земле, незаконно туда вступив, и насчет серебряной руды и мастеров, которые добывают руду, и насчет десяти тысяч ефимков за оскорбление наших послов, и насчет воинских людей, так это мы передавали тебе потому, что раз тебе надобно с нами сноситься, то ты должен это сделать; а если за такое великое дело с нашей стороны вы не отплатите великим же делом, то ничего не выйдет. Мы несправедливости не допускаем – это ты допускаешь несправедливости. Что тут справедливого, чтобы ты с нами сносился? Это совсем несправедливо, чтобы мы сносились с тобой, сами с тобой заключали мир, целовали крест, минуя наместников, и своих послов к тебе посылали.

Ты не хочешь послать нам послов бить челом, и мы удивлены, откуда у тебя такая гордость и сила взялась, что ты не хочешь согласиться на то, на что соглашался твой отец: отец твой весь свой век прожил, сносясь с наместниками, только разок под старость не захотел[29], – и как ему удалось это, ты знаешь. Отец твой с этим век прожил, а ты не хочешь – видно, ты лучше отца, что места его не хочешь! Если не пришлешь послов – миру не бывать; нам же к тебе послов посылать не подобает. Мы из снисхождения к тебе пишем. Если хочешь, чтобы мы тебя пожаловали и от сношения с наместниками освободили, то пришли к нам своих великих послов бить челом и отблагодари нас за это великим делом, насколько сможешь, тогда мы тебя пожалуем и от наместников освободим; а не дав выкупа, ты у нас этого не добьешься.

А что ты обращался к нам с лаем и дальше хочешь лаем отвечать на наше письмо, так нам, великим государям, к тебе, кроме лая, и писать ничего не стоит, да и писать лай не подобает великим государям; мы же писали к тебе не лай, а правду, а иногда потому так пространно писали, что если тебе не разъяснить, то от тебя и ответа не получишь. А если ты, взяв собачий рот, захочешь лаять для забавы, так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим государям, и сноситься с тобой – бесчестие, а лай тебе писать – и того хуже, а перелаиваться с тобой – горше того не бывает на этом свете, а если хочешь перелаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и перелаивайся. Отныне, сколько ты ни напишешь лая, мы тебе никакого ответа давать не будем.

Если хочешь выступить, так наши люди твои пушки видели; а захочешь еще попытаться – увидишь, какая тебе будет прибыль. Если же захочешь мира своей земле – пришли к нам своих послов, и каковы твои намеренья, мы их послушаем, и что следует сделать, то и сделаем.

Писана в нашей вотчине, в Ливонской земле, в городе Пайде, в 7081 году, 6 января (6 января 1573 г.), индикта 1, на 40-й год нашего правления, на 26-й год нашего Российского царства, 21-й – Казанского, 18-й – Астраханского.

Комментарии

[1] Грамота Юхана III была получена через пленника во время похода на северную Ливонию (Пайда) в конце 1572 – начале 1573 г.

[2] Текст ответа Юхана III на Первое послание царя не был включен в «Посольские дела», ибо было указано, что он написан «не по пригожею».

[3] Отец Юхана III Густав Ваза вступил на престол в 1523 г. в результате свержения власти датских королей над Швецией; он происходил из старинного шведского дворянского, но не королевского рода. Грозный поэтому считал шведских королей не равными себе – «прирожденному государю».

[4] Поскольку Швеция с конца XIV в. находилась под властью датских королей, русские государи со времени присоединения Новгорода сносились с нею не непосредственно, а через своих новгородских наместников.

[5] Речь идет о московском князе Юрии Даниловиче, занимавшем в начале XIV в. новгородский престол и ходившем в 1323 г. в поход на шведов (на Неве).

[6] Король Магнус Эриксон, занимавший в 1333 г. шведский престол, ходил на новгородский Орешек; поход был отбит новгородцами под предводительством московского князя Семена Ивановича Гордого.

[7] О переговорах с епископом Павлом Абовским и военных действиях в 1572 г. (см. коммент. к письму Ивана Грозного Юхану III 1572 г.).

[8] И. М. Воронцов и другие русские послы к королю Эрику XIV находились в Швеции с июля 1567 г.; во время их пребывания шведский король сошел с ума (стал «не сам у собя своею персоною», как объясняли послам шведы). Арестованный Эриком Юхан был освобожден в сентябре 1568 г. и, низложив Эрика, вступил в Стокгольм; тем самым договор с Иваном Грозным потерял силу; послы были лишены дипломатических прав и ограблены. Только в мае 1569 г. их освободили и отправили на Русь.

[9] Третьяк Пушечников был отправлен в Швецию еще в апреле 1565 г., при Эрике XIV; умер в феврале 1566 г.; в то время обвинения шведам в его отравлении не высказывались (считалось, что он умер «поветреем» – заразной болезнью).

[10] Шведский гонец Ганс Ларсон приехал в Россию в апреле 1566 г. после смерти Т. Пушечникова.

[11] Посол Нильс Гюлленшерн подписал в 1567 г. союзный договор с Эриком XIV, для окончательного заключения которого и приезжал в 1567–1569 гг. И. М. Воронцов с товарищами.

[12] После сентября 1567 г. плененный Эрик XIV из Або (Турку) пытался вести переговоры с Иваном IV (через толмача Анса), и Иван IV в 1571 г. послал ему тайную грамоту, перехваченную Юханом III.

[13] О задержке в 1570–1572 гг. послов Юхана III Павла Абовского и других см. коммент. к письму Ивана Грозного Юхану III 1572 г. В конце 1569 г. во время известной карательной экспедиции на Новгород царь велел «пограбити» шведских послов в отместку за такое же обращение с И. М. Воронцовым и товарищами.

[14] Иван IV считал, что Густав Ваза происходил из Смоланда – провинции на юге Швеции; в действительности род Ваз происходил из провинции Упланд.

[15] Иван IV имеет в виду, очевидно, Стена Стуре Старшего, регента Швеции в 1470–1497 и 1501–1503 гг. (в 1512–1520 гг. регентом был Стен Стуре Младший).

[16] Иван IV далее почти дословно цитирует русско-шведский договор 1537 г.

[17] Речь идет