Гений советской артиллерии. Триумф и трагедия В. Грабина - Александр Широкорад

1935 г. сданы только десять, изготовленных в 1934 г., а в

1935 г. ни одной системы изготовлено не было.

В сентябре 1935 г. завод № 92 получил указание ГВМУ

о прекращении в следующем месяце производства 76-мм пушек обр. 1933 г. Инструменты и полуфабрикаты было приказано передать на «Уралмаш». Заводу № 92 приказано готовиться к валовому производству Ф-22. Результатом этого решения был полный срыв программы работ завода.

Зато в КБ работа кипела. Грабин к концу 1935 г. довел численность конструкторского отдела до 93 человек, не считая рабочих опытной мастерской. На следующий год у Василия Гавриловича были почти Бонапартовы планы. Намечалось:

1) проектирование и изготовление рабочих чертежей опытного образца полковой пушки Ф-24;

2) проектирование и изготовление рабочих чертежей опытного образца горной пушки Ф-35;

3) проектирование и изготовление рабочих чертежей облегченного опытного образца пушки Ф-22;

4) наложение 122-мм гаубичного ствола на лафет Ф-22;

5) наложение 107-мм гаубичного ствола на лафет Ф-22;

6) новая полуавтоматика к пушке Ф-22;

7) проектирование и изготовление стволов с высокой баллистикой;

8) наложение 122-мм гаубичного ствола на лафет Ф-20.

Почти все из намеченного осталось на бумаге. Но список показывает, насколько расходилась идеология директора, стремившегося выполнять установленный заводу план, и главного конструктора, мечтавшего проектировать все типы артсистем для РККА и загрузить ими заводы.

Тем не менее до 1941 г. основным направлением работ Грабина оставались дивизионные пушки — основа артиллерии РККА. Поэтому для удобства читателя я нарушу хронологический порядок повествования и расскажу о дивизионных орудиях Грабина, а позже в отдельных главах — о других его артсистемах.

Вскоре по возвращении Грабина из Сочи директором завода № 92 стал Илларион Аветович Мирзаханов. Грабин много конфликтовал со старым директором, и жалеть об

уходе Радкевича не стал. Но радости от нового директора тоже было мало. Ранее Мирзаханов руководил заводом № 8 (им. Калинина) в Подлипках и постоянно критиковал Радкевича, Грабина и деятельность завода № 92 в целом. По поводу назначения Мирзаханова Грабин писал:

«Мирзаханов прибыл к нам не один. С ним приехали главный инженер Б.И. Каневский и еще несколько инженерно-технических работников, которых он сразу же назначил начальниками и заместителями начальников цехов. Ведущих работников отдела главного технолога новый директор перевел на разные должности в цехи и таким образом освободил отдел от обязанности заниматься подготовкой производства. Это нововведение не сулило ничего хорошего. Пушки по-прежнему делали по временной технологии, а это значило — никаких надежд на улучшение положения нет. Более того, с приходом Мирзаханова напряженность, вернее, нервозность, на заводе возросла.

Некоторые из тех, кого привез с собой Мирзаханов, держались по отношению к старым заводским работникам высокомерно; отношения складывались недружелюбные»*.

Через несколько дней на партактиве выступал Мирзаханов: «И Грабин тоже плохо работает, — сверкнув глазами из-под бровей, заявил он, — только я не сказал об этом по особым причинам».

Попутно заметим, что 15 декабря 1936 г. В.Г. Грабину было присвоено воинское звание военинженера 2-го ранга.

В ноябре 1935 г. Василий Гаврилович тяжело заболел. Пребывание в крайкомовской больнице перемежалось с постельным режимом на дому. Но и в период болезни Василий Гаврилович в меру возможностей решал все вопросы, касавшиеся его КБ.

Вскоре выяснилась та «особая причина», из-за которой Мирзаханов не хотел говорить о плохой работе Грабина. Об этом упоминает сам Грабин:

«В самом конце декабря 1936 г. домой ко мне позвонил по телефону директор, чего прежде никогда не бывало. Меня это удивило и даже насторожило.

Илларион Аветович сказал, что меня вызывает Орджоникидзе.

— Я еще плохо себя чувствую. Нельзя ли немного отсрочить поездку?

— Никак нельзя. Нужно выезжать сегодня же. Командировочные документы вам уже приготовлены, и железнодорожный билет заказан.

Нажимать Илларион Аветович умел. Я спросил, не известно ли ему, по какому поводу меня вызывают. Нужно ведь подготовить материалы.

— Нет, мне неизвестно. Да и зачем вам какие-то материалы? Вы и так все хорошо знаете. У вас и времени на подготовку нет.

Я не допускал и мысли, чтобы можно было не выполнить распоряжения Орджоникидзе, и сказал, что выеду сегодня же.

Утром следующего дня я уже был в Москве и зашел к начальнику главка Б.Л. Ванникову узнать, по какому вопросу меня вызвал нарком. Борис Львович ответил:

— Орджоникидзе назначает вас на Ново-Краматорский завод. Зайдите к начальнику сектора кадров Наркомтяжпрома Раскину и получите предписание. Нарком приказал откомандировать вас немедленно.

— Не выполнить приказание наркома я не могу. Но лучше было бы направить меня на Ново-Краматорский после того, как наш завод освоит производство пушки Ф-22. Прошу об этом доложить товарищу Орджоникидзе.

— Докладывать не буду и вам не советую так ставить вопрос. Идите сейчас же к Раскину.

— Тогда прошу разрешения мне самому доложить наркому.

— Не советую добиваться приема. Потеряете много времени, и он все равно откажет. Ему уже докладывали, что желательно задержать вас до освоения Ф-22, но он категорически приказал откомандировать. Еще раз советую не терять времени»*.

В те дни в Москве в командировке находился директор Ново-Краматорского завода Фалькович и главный инженер. Грабин встретился с ними и кардинально разошелся во взглядах на организацию производства орудий. Кроме того, по их схеме управления Грабин должен был подчи

няться главному инженеру завода, с чем он категорически не был согласен. Грабин пошел жаловаться Ванникову:

«Только вошел в приемную, как тут же, вслед за мной, появился заместитель начальника Вооружений комкор Ефимов. Поздоровались. Николай Алексеевич поинтересовался, что я тут делаю. Я доложил, что освобожден от работы на Ново-Сормовском заводе и назначен на Ново-Краматорский. При этом у меня вырвалось:

— Жаль, что не успел поставить на производство пушку Ф-22!

— Зайдемте-ка к Ванникову, — предложил Ефимов.

Зашли.

— Назначение Грабина на Ново-Краматорский завод не согласовано с наркомом обороны, — сказал Ванникову комкор. — Если Грабин не нужен вам в Приволжье, мы возьмем его к себе.

Ванников начал говорить что-то довольно невнятное. Стало ясно: все это затеяно без всякого участия Орджоникидзе, за его спиной. По-видимому, Ванников и Раскин решили избавить директора завода от строптивого начальника КБ.