Федор Чижов - Инна Симонова

Путь в Первопрестольную лежал через Украину. Еще летом 1844 года Чижов обещал Языкову явиться в Москву в августе 1845 года^[156]. Но вскоре дата приезда была отложена. Николай Михайлович и все члены славянофильского кружка насторожились: «В плане вашего возвращения восвояси смущают нас слова и в Киев в сентябре^[157]: боимся, как бы вы не остановились надолго… в Малороссии; например, у Галаганов, которые вас любят и, конечно, ждут нетерпеливо, — но ведь и мы вас любим и ждем нетерпеливо, — и ждем в Москву»^[158].

Переехав границу у Радзивиллова, Чижов проследовал далее в Киев, оттуда в «земной рай» — Сокиренцы. Он не был в этих краях ровно четыре года. Всю дорогу его сердце учащенно билось. Федор Васильевич нашел разительное сходство Малороссии со столь полюбившейся ему Италией: небо той же чистейшей синевы, та же сочность, насыщенность красок природы, такой же певучий, шумный, веселый и открытый в проявлении своих чувств народ.

В селах все еще сохранялись народные обычаи. «Дивчины» на Зеленую (Троицыну) неделю плели венки и пускали их по воде, а в Иванов день прыгали через огонь. Они укладывали перевитые красными и синими лентами и полевыми цветами косы в богатые короны, а шеи украшали тяжелыми коралловыми монистами.

По пути Чижов заехал в Ромны, на ярмарку, где встретил колоритные типажи, достойные пера Гоголя. Мужики, с длинными усами, чубами, бритыми подбородками и толстыми, лоснящимися затылками, чинно вышагивали между торговых рядов в широченных шароварах, заправленных в сапоги и перетянутых на талии цветными кушаками; из-под жупанов и казакинов у них белели свитки с вышитым воротом. Молодухи и замужние бабы носили все больше плахты с запасками, делавшие их фигуры ладными и стройными, да затейливо повязывали на головах яркие намитки.

Торговля шла живо и весело. Тут же играли на скрипках подгулявшие музыканты. Продавалось и покупалось все, чего только душа могла пожелать: множество красного товара, соль, сало, деготь, посуда, шерсть, рыба, свиньи, птица, лошади… Не говоря уже о земледельческих продуктах. Чижов разговорился с одним ученым агрономом, утверждавшим, что здешняя почва — лучшая в Европе.

Оказавшись в Сокиренцах, Чижов был приятно удивлен, обнаружив хозяйку Екатерину Васильевну Галаган нисколько не состарившейся, напротив, «ее неумолкаемая деятельность… сильно развила ее умственные способности»^[159].

У дочери Екатерины Васильевны графини Марии Павловны Комаровской подрастали двое прелестных детей: четырехлетний сын Граня и годовалая дочь Катя.

Воспитанник Чижова Григорий Павлович Галаган уже более года служил в Черниговской палате государственных имуществ. Он занимался улучшением положения крестьян, пострадавших от неурожая, и распределял хлеб и деньги среди наиболее нуждающихся. В один из дней, познакомившись с жизнью крестьян в селе Ичня, он приехал домой сильно расстроенный. О причине душевного разлада он рассказал Чижову: «Сердце сжимается при мысли, какую я видел там нищету… Надобно быть закоснелым таким, как я, чтобы после этого спокойно есть и пить и быть веселу, довольствовавшись только приказом о перестройке хат. О, когда-нибудь воздастся мне за это от Бога, от Брата бедных: тут будет плач и скрежет зубов…»^[160]