Обронила синица перо из гнезда - Юрий Семенович Манаков

Сергей Владимирович как-то разом успокоился, напряжение последних часов спало, он устало взбил тощую ватную подушку, перевернулся на спину и мгновенно провалился в глубокий сон. Осмотрительный инженер не мог и предполагать, что за всеми его действиями зорко наблюдает со своих нар – они третьи в ряду через коридорный проход – Кишка-Курощуп.

Как только погасили керосиновые лампы и барак погрузился в сумрак, слегка подсвеченный струящимся из окон лунным светом, Кишка ящерицей неслышно переполз на край постели и оттуда стал напряженно вглядываться в сторону нар своего дневного напарника. Еще в лесу он заподозрил что-то неладное, происходящее с Инженером: как тот испугался его, Никифора, появления, как отбрехивался от разговора по душам, как шаркал, ровно столетняя бабка, когда возвращались в лагерь. Чекистское чутьё подсказывало Кишке, что в необычном поведении Кузнецова кроется какая-то тайна. И тайну эту необходимо во что бы то ни стало разгадать. Инстинкт ищейки лишил Кишку не только сна и усталости, но и каким-то немыслимым образом сделал так, что глаза перестали слезиться, а зрение обострилось настолько, что Кишка стал в темноте отчётливо различать очертания всех предметов, находящихся в бараке. Поэтому-то сейчас, когда к всеобщему смачному храпу прибавился еще один, с кузнецовских нар, душа чоновца окончательно воскрылилась: по утрецу, сразу с подъёма, он выберет момент и шепнёт Беркуту о тайнике и попросит, чтоб тот достал чистый лист бумаги и чернил. «На чё энто, про то бригадиру знатьё ни к чему, – мечтал, уже засыпая, Кишка. – А вот некоторы завоють, яко волки в мороз, как я их выведу на чисту воду! Всяки инженеры – задаваки да друганы продажны! Али я вам не чекист – Никифор Грушаков!»

Вечером следующего дня усталый Сергей Владимирович, войдя в барак, как всегда направился к своим нарам. При неверном свете керосинок он присел на заправленное суконное одеяло и хотел уж прислониться к изголовью, когда рука наткнулась на какой-то посторонний предмет, лежащий у подушки. Кузнецов ощупал его и похолодел: это была та самая пробка из пола. Кто нашёл тайник? И чего теперь ожидать? Только и успел подумать Кузнецов, как проход меж нарами заслонила массивная фигура Беркута. Вот он уже по-барски развалился на нарах и жестом пригласил привставшего Кузнецова сесть рядом.

– Слухай сюды, Инженер! – грубовато, но с покровительственными нотками в голосе, по-свойски, начал мордастый бригадир. – Рыжьё твоё мы изъяли. Нехорошо скрывать золото от товарищей. Ну, да ладно. Стручок молодец, он всё узырил. Ты кажешь место у ключа, где копнул, – беру в долю. Идёшь в отказ – и я не поставлю за жизню твою и рюмки чифиря. Век воли не видать!

Однако Сергей Владимирович в ответ даже и рта не раскрыл, как в барак ворвались вооружённые охранники и, шаря по нарам и углам яркими лучами мощных ручных фонарей, начали выискивать кого-то в барачных сумерках.

– Опосля шмона добалакаем, – бросил Беркут Кузнецову и побежал навстречу охранникам, зычно покрикивая на две стороны: – Вставай, сволота! Выходь в колидор! Не таись! Не таися!

– Не реви, бригадир! – резко оборвал Беркута выступивший вперед охранников начальник лагерного особого отдела, оперуполномоченный ОГПУ Мурзин. – Веди-ка лучше к месту заключённого врага народа Кузнецова.

– Вот он, вражий выродок, гражданин начальник! Выходь сюды немедля, гнида недобитая!

– Охрана! Взять его и – в карцер!

– Гражданин начальник! Какие будут дальнейшие распоряженья?

– Ты почему, осёл уголовный, бдительность теряешь?! – Мурзин потряс перед растерянной мордой Беркута исписанными листками ученической бумаги. – Под носом контриков развёл! На плотах сгною!

– Виноват, гражданин начальник, всё сполню, чё прикажете! – монотонно бубнил Беркут, пожирая глазами хорошо освещённые лучами фонарей злополучные листки в руке Мурзина. Бригадир не сразу, но узнал в них вырванные им же утром из тетради для учёта страницы в клетку. То-то весь день на делянке хмырь энтот чоновский маялся животом и всё ховался по кустам. Мы-то его жалели, а он строчил да попёрдывал! Ай, да Стручок! Ай, да Кишка! Подвёл, сучонок, под монастырь! Ну, погоди, чоновец сраный, пожрёшь ты дерьмеца свово! Ох, и накормлю досыта! Век мне воли не видать!

– Ну, докладывай, какая надобность возникла у тебя, товарищ Мурзин, что ты явился в такую рань? – начальник лагеря Трофим Петрович Кулаков уставил свои карие, с бесинкой, глаза на вытянувшегося в струнку у дверей оперуполномоченного ОГПУ – Кулаков в Гражданскую командовал пехотным полком, любил порядок и особо ценил армейскую выправку. – Никак, подготовку к побегу раскрыл? Я знаю, ты, Равиль Салимович, человек серьёзный и по пустякам начальство тревожить не станешь.

– Вы правы, товарищ полковник внутренней службы, дело у меня важное и архисрочное. Вчера вечером по доносу одного встающего на путь исправления врага народа мы обезглавили верхушку глубоко законспирированной внутри нашего лагеря контрреволюционной организации, проведя аресты в двух отрядах наиболее активных участников. При допросе осуждённого врага народа Кузнецова тот неожиданно указал на бригадира Беркутова, показав, что последний якобы изъял из тайника Кузнецова золотой самородок. Под нашим давлением уголовник Беркутов вынужден был вернуть нам золото. В настоящий момент Беркутов, до окончательного выяснения его причастности к этому делу, помещён в карцер. Вот этот самый самородок, – Мурзин прошёл к массивному столу и осторожно положил на зелёное сукно жёлтый камень, живо напоминающий своими очертаньями сжатый детский кулачок.

– И как это прикажете понимать! – Кулаков от изумления даже несколько растерялся и привстал из-за стола, но тут же быстро взял себя в руки и приказал: – Доложите о происхождении и появлении во вверенном мне лагере этого золота. Выяснили – кто, когда и откуда пронёс его на территорию?

– Так точно, товарищ полковник внутренней службы. Пронёс его на территорию лагеря осуждённый враг народа и один из организаторов раскрытого заговора Кузнецов. Вот его личное дело. – Мурзин вытащил из планшетки и передал Кулакову картонную папку. – Осужденный Кузнецов утверждает, что случайно нашёл золото в ручье на деляне. Однако у меня другое мнение: это золото – часть плана по подготовке вооружённого мятежа в лагере. Скорее всего, на него заговорщики надеялись купить оружие и боеприпасы. Где и как – это мы обязательно выясним. Сейчас с арестованными проводятся интенсивные допросы, и, я полагаю, не позднее чем к вечеру все они дадут признательные показания, укажут следователям места, где спрятано остальное золото, и назовут имена и фамилии сообщников.

– Понятно. Кузнецов жив?

– Так точно. Перед тем как идти к вам на доклад, я распорядился, чтобы его допрос приостановили и во избежание непредвиденных обстоятельств поместили в одиночный карцер.

– Чтоб через пятнадцать минут Кузнецов был у меня в кабинете! Выполнять