Андрей Первозванный - Александр Грищенко

— А правда, отче, что ты искусен в книжном деле и пишешь разные истории о святых?

— Правда, Фока. А не ты ли когда-то выделывал кожи для пергамена?

— Именно я. Пока сарацины не разрушили мой родной город. Мою мастерскую сожгли, а сам я, как видишь, теперь без ног и с одним глазом. Только чудом оказался я у вас — только чудом! Молитвами и заступничеством святого Андрея, покровителя моряков, которые везли меня через Мраморное море в страшную бурю. Я слышал, ты и про него что-то пишешь, да?

— Если ты о Первозванном апостоле, то — пишу.

— Это очень хорошо, отче, что пишешь. Тогда мне смогут прочитать всю правду о нём, и хоть перед смертью я узнаю, чем прославил он мой город. Ты ведь уже написал о его чудесах в Тиане?

— Это которая в горах Каппадокии? — удивлённо переспросил Епифаний.

— А то где ещё! Нас тут несколько человек оттуда, и каждый тебе скажет, что святой Андрей побывал в нашем городе и крестил кучу народу из язычников. — Фока перекрестился и добавил, сплюнув на пол: — Евреев, кстати, тоже.

Епифаний никогда не слышал, что апостол Андрей посещал Тиану, и нигде о том не было написано. Хотя это было вполне вероятно, так как Тиана располагается как раз на пути из Сирии в Понт.

— Конечно, — пробормотал Епифаний, — кого ещё ему было крестить, как не иудеев… Он же и сам был из них…

— Да ну! — воскликнул Фока. — Ты мне тут эти сказки не рассказывай. Я сам из Тианы и точно знаю. И уж Андрей-то точно не был никаким евреем. Скажи ещё, что Господь наш Иисус был из этих…

— А кем же он тогда был? — перебил его Епифаний.

— Скифом скоблорылым — вот кем. Бывают скифы бородастые, а бывают и такие, которые бреются, потому как если не побреются они хотя бы раз в день, то тут же обрастают длиннющей бородой и спотыкаются об неё.

Тут в разговор встрял Стефан-виноторговец, паломник из Эфеса, которого по пути в Константинополь ограбили пираты:

— Хватит нести чепуху! Ты хоть раз видел икону святого Андрея?

— Видел, и что с того?

— Так бородатый он на той иконе!

— Это с утра, когда был бородатый, — не сдавался Фока, — а на самом деле он бороду, конечно, брил. А если бы не брил, то вообще зарос бы сразу с головы до пят, и некого было бы на иконе рисовать. Понял? Ещё у нас в Тиане говорили, что святой Андрей не просто брился, а выжигал себе бороду. Подожжёт её — и бежит по городу весь в пламени, кричит, руками вот так машет. Пока вся борода и не выгорит.

— Не знаю, что там у вас в Тиане про него говорили, а у нас в Эфесе он себе бороду не жёг…

— И что в Эфесе? — спросил Епифаний и достал из-за пазухи церу, чтобы записывать. — Рассказывай, брат Стефан.

— В Эфесе святой Андрей учил, конечно, вместе с апостолом Иоанном. Я-то сам грамотный, и брат у меня учёный монах, и читал я в святых книгах, не то что некоторые… — Стефан недобро посмотрел на Фоку. — Значит, так было дело. Всё началось в святом городе Иерусалиме. На Пятидесятницу. Как отпраздновали её апостолы, так и отправились кто куда: Пётр и Андрей, Матфий и Иоанн, Филипп Вифсаидит и Варфоломей спустились в Антиохию Сирийскую. И Пётр остался там и вместе с Павлом рукоположил Маркиона и Панкратия в епископы Сицилии, а остальные пошли дальше — в города внутренних земель. Филипп и Варфоломей остались в Верхней Фригии, Писидии и Ликии. Знаете ли вы те места? А я знаю, потому что возил оттуда вино, пока проклятые сарацины там все виноградники не пожгли… В Иераполе Фригийском поклонялся я могиле святого Филиппа, а у нас в Эфесе — могила самого Иоанна Богослова.

— И что же Андрей? — не терпелось Епифанию.

— Подожди, отче. Дай рассказать сначала, куда другие апостолы разбрелись. Наши края славятся проповедью многих, очень многих апостолов… Андрей с Иоанном спустились к нам в Асию, а Филипп, один из семи дьяконов, — в Карию, потом же в Самарию. И вот, когда апостолы Андрей и Иоанн пребывали в Эфесе и учили там, сказал Господь Андрею ночью: «Отправляйся-ка ты в Вифинию, да и Я с тобою, куда бы ты ни пошёл, ведь Скифия ждёт тебя».

— Я же говорил, что святой Андрей был скифом! — крикнул Фока.

— Да не скифом, а в Скифию. Потому и пошёл от нас святой Андрей на север, а святого Иоанна оставил нам.

— Это после Тианы прибыл к вам Андрей? — спросил Епифаний Стефана.

— Не знаю ничего ни про какую Тиану. А к нам он прибыл, конечно, морем. В эфесском порту до сих пор показывают каменные ступени, на которые сошли апостолы Иоанн и Андрей.

— Врёшь ты всё! — не унимался Фока. — Это в Эфесе нечего ему было делать. А ты, отче, так и запиши у себя.

— Хорошо-хорошо, братья, — начал успокаивать их Епифаний. — Не ссорьтесь только. Раз вы оба уверены, что святой апостол Христов Андрей побывал в ваших городах, то я так и напишу.

Стефан добавил:

— И не забудь указать, что в Эфес он прибыл морем.

— А в Тиану по суше, — встрял Фока. — Нету у нас никакого моря.

Епифаний только и развёл руками. Но оказалось, что ещё один город оспаривает первенство пребывания апостола Андрея в Малой Азии — Анкира Галатская, потому что из Анкиры был монах Феостирикт, недавно пришедший в Студий. Он был высок ростом и крепок телом, а потому, хотя и был слепым от рождения, помогал переносить больных и покойников. Если бы не слепота, его ни за что не приняли бы в монастырь, ибо галаты до сих пор славятся своим диким нравом и варварской необузданностью.

— И Анкиру мою не забудь, отче, — тихо сказал Феостирикт. — Я ушёл оттуда от постоянных набегов сарацин, но помню и почитаю свой родной город. У нас святые апостолы Андрей и Пётр останавливались по пути в Синопу. Они были между собой родными братьями и нашли ночлег у иудея по имени Онисифор, а на следующий день воскресили одного покойника. Так и наставляли они в вере многих, а потом пошли из Анкиры по городам, толковали Писание, чудотворили, убеждали всех вокруг в истинности Евангелия, и крестили народу бессчётно, и Божественных тайн преподавали верным чадам.

— А не с тем ли Онисифором, — спросил Стефан-виноторговец, — ты путаешь своего иудея, который сослужил большую службу святому Павлу в Эфесе, когда он учил в нашем городе? У этого Онисифора Павел постоянно останавливался и пользовался его гостеприимством, а потом Онисифор разыскал того в Риме, когда оказался там по делам.

— Да, — подтвердил Епифаний, — во Втором послании Тимофею упоминается некий эфесянин Онисифор…

— Но это, конечно, другой Онисифор, — спокойно возразил Феостирикт. — За своего я ручаюсь: он был анкирец, а вовсе не эфесянин.

Тут Епифаний запутался вконец. В одной только Малой Азии, ещё до того, как апостол Андрей вышел к понтийским берегам, оказалось слишком много городов, которые он мог посетить, а если верить рассказам местных жителей, то действительно посетил. И города эти не упоминались в «Деяниях Андрея», так и не возвращённых пропавшему библиотекарю Фоме и брошенных в Патриаршей библиотеке на произвол судьбы. Зато Эфес и Анкира (точнее — Галатия в целом) были освящены авторитетом апостольских Деяний и Посланий: там проповедовали в разное время Пётр и Павел; Андрей же, увы, не упоминался вместе с ними. Но разве не могло его там оказаться? Разве не мог он сопровождать родного брата?