В Одессу на майские. Некурортный роман - Ирина Викторовна Буторина

Они целовались у памятника Петру, на ступенях Исаакиевского собора и в метро, и в подъезде Ирининого дома. Целовались до тех пор, пока за спиной не прозвучали грозные слова отца:

— Это ещё что такое, Ирина? Заходите лучше в дом.

С этого момента Петька все свободное время проводил у Иры дома. Родители вначале ворчали, а потом привыкли. Правда, мама сказала как-то:

— Ты уверена, что именно этот человек тебе нужен? Провинциал, ни кола, ни двора. Ты — красивая девочка, могла бы себе олигарха найти.

— Мать, что ты мелешь, какой олигарх? — заступился за дочку отец. — Петька ещё молодой, но глаз у него горит, я вижу. Он сам олигархом станет, дай только срок. Провинциалы, они шустрые, не то что наши питерские. Одним словом, мне Петруха нравится. Только смотрите, глупостей не наделайте, — погрозил он пальцем дочери.

До «глупостей» дело не доходило, как ни пытался Петька. Но чему быть, того не миновать.

— Ириска, есть отличная идея, — заявил как-то Петя. — В воскресенье мы с друзьями идём на митинг протеста против инаугурации президента. Многие наши собираются. Помитингуем, а потом поедем всей компанией кататься по Неве.

В воскресенье Петька заехал за нею домой.

— Поторапливайся, нас роскошная тачка ждёт!

Роскошной тачкой оказался приткнувшийся возле мусорных контейнеров видавший виды «жигулёнок», за рулём которого гордо восседал Пашка, а на заднем сиденье пристроился Матрос со своей подружкой, одетой по случаю праздника в яркую зелёную куртку.

— Вы едете на митинг? — удивилась Ира. — Это же белоленточный митинг, а коммунисты только красный цвет признают.

— Мы против олигархической власти, поэтому сейчас мы с вами! — с достоинством заявил Глеб.

— Ну, ты строг, — повернулся к нему Петька, — ты мне Ириску не пугай.

— Я не боюсь, — улыбнулась та, — а где же Рома-Терминатор?

— Он же нашего великого Владимира прочит на должность царя, зачем же он поедет на митинг? — рассмеялся Павел. — Он со своей Ольгой, наверное, сейчас гимн «Боже, царя храни» репетирует. Я у него на тумбочке текст видел. Мы с ним в одной комнате живём.

— Ну и как он? — поинтересовалась Ира. — Тебя за монархию агитирует?

— Пытался на первом курсе, но теперь отстал, видит, бесполезно, но своей офицерской дисциплиной просто забодал. Встаёт в шесть часов, в любой мороз открывает форточку и делает зарядку, потом идёт в душ, обливаться холодной водой, а потом долго отфыркивается, не давая спать.

— Я бы его урыл, — беззлобно сказал Петька.

— Мы с дружком как-то хотели сделать ему тёмную, но он, собака, хоть на вид и хилый, но оказал отчаянное сопротивление. Терминатор, одним словом. Плюнули, стараемся не замечать этого чокнутого, — сказал Пашка и, нажав на газ, стал проводить своего боевого коня по узким просветам между стоящими во дворе машинами.

— Ириска, ты не обращай внимания на важный вид Матроса, — опять влез с замечанием Петька, — знаешь, как он ржёт, когда его щекочешь, вся общага содрогается. А так ничего, тихий, по утрам зарядку не делает. Оно и понятно, коммунисты они все лентяи, чего он себя утомлять будет?

— Почему это лентяи? — не меняя важного тона, спросил Глеб.

— Это только от лени могла прийти в голову идея о коммунизме, — засмеялся Петька. — Коммунизм — это общество, где кто хочет, тот работает, а кому влом — нет. Я понимаю, как мог стать коммунистом Глеб. А вот как Терминатора занесло в монархисты, ума не приложу!

— Его один мужик, преподаватель философии, завлёк, — ответил ему Паша. — Они же у нас в универе все даже не из прошлой, а из позапрошлой эпохи. Песок сыпется, а дух горяч. Ромка-Терминатор — человек честный, патриотичный, вопросы ему задавал, потом согласился водный зачёт сдать, вот и стал монархистом.

— Как это, водный зачёт? — удивилась Ира.

— А этот гриб, не смотри, что древний, а морж. Он студентов в Крещение водит на Неву в прорубь окунаться. Кто окунулся, тому зачёт или даже экзамен по философии. А наш идейный Терминатор, даже получив законную пятёрку, попёрся окунаться. Ну, понятное дело, его этот морж сразу в ряды монархистов зачислил. Недавно поручил ему сделать доклад на тему: «Алкоголизм — грозное оружие против России». Терми сидит, пыхтит и описывает эту сугубо национальную проблему.

— Боже, как интересно у вас! — воскликнула Ира. — А у нас в девчачьих группах ничего такого нет.

Так с шутками и прибаутками они добрались до центра и, петляя по улицам старого города, стали приближаться к Пушкинской площади, где должен был начаться митинг «За честные выборы». Город в этот воскресный майский день практически вымер. Питерцы, измученные долгой зимой, уехали на дачи, просушить свои загородные дома, а заодно проветрить лёгкие чистым лесным воздухом, вытеснив оттуда накопленные за зиму выхлопные газы. Улицы были практически пустыми, и ехать по ним было приятно даже на нещадно чадящем «жигулёнке». Через пять минут Павел уже парковал свою машину на стоянке Витебского вокзала. К Пушкинской площади пришлось пробираться через шеренгу омоновцев.

— А митинг разрешён? — опасливо поинтересовалась Ира.

— Митинг разрешён, а вот шествие — нет, — ответил уверенно Петя, — в инете читал. А зачем нам шествовать? Постоим, покричим — и всё.

На площади уже собралось значительное количество митингующих. В основной массе это была питерская интеллигенция: утончённые питерские старушки и старички с бледными от старости лицами, хорошо одетые молодые люди со всеми признаками офисного благополучия, студенты всех мастей, среди которых выделялись хипстеры — так называли обеспеченную городскую молодёжь, исповедующую западную культуру и образ жизни.

— А, и детсад здесь, — усмехнулся Глеб, — как без него!

— Какой детсад? — свысока поинтересовалась его спутница Татьяна, покачиваясь на высоченных каблуках, верной примете провинциалки.

— А вот эти парни в детских одеждах и с подгузниками, — ответил с откровенным презрением Глеб.

Хипстеры, действительно, отличались от остальных парней и полудетской одеждой с обязательными вязаными шапочками с помпонами, огромными шарфами на шее, и школьными рюкзачками за спиной.

— Они что, реально с памперсами? — продолжала расспрашивать Татьяна.

— А с чем же ещё? Видишь, у них мотня висит сзади на джинсах. Это чтобы там подгузник умещался. У нас один такой чмошник есть. Только ленивый не прикалывается к нему с вопросом: «А ты подгузник давно менял, а то запах какой-то…»

— Да, есть у нас такой чувак, мы его Хипстрёнычем зовем, — поддакнул Пётр приятелю. — В принципе, он парень ничего, но какой-то заторможенный. На занятия ходит от случая к случаю, но каким-то образом умудряется сдавать экзамены. Зачем пошёл в машиностроители, не знает, техникой не интересуется и всем своим видом показывает, что в группе человек случайный.