Потерянные души Уиллоубрука - Эллен Мари Вайсман

Сейдж не могла решить, что делать. Подойти к нему и поговорить, пока он не ушел? Ждать и надеяться, что снова увидит его? Эдди определенно принимал ее за Розмари и удивился, встретив в коридоре, но в выражении его лица было нечто такое, чего она не могла понять: тревога или облегчение? А может, предупреждение: держись подальше, не подходи ко мне, когда Уэйн радом.

Эдди и Уэйн проговорили еще несколько минут; их плечи то и дело вздрагивали от смеха. Потом Эдди притушил свою сигарету ботинком, подобрал окурок и положил его в карман. Сейдж встала со стула. Уэйн рассердится, если она подойдет к ним, но можно перехватить Эдди в дверях и что-нибудь сказать или спросить, пока он не ушел. Она медленно направилась в ту сторону, надеясь, что Уэйн не заметит.

Эдди снова взялся за тележку, собираясь уходить. Когда он покосился в сторону Сейдж, она ускорила шаг, надеясь, что он увидит отчаяние в ее глазах. В этот момент Уэйн рассмеялся и хлопнул его по спине, отвлекая внимание. Засмеявшись в ответ, Эдди направился к двери, и Сейдж тоже поспешила туда, страстно надеясь, что он заговорит с ней, прежде чем уйти, скажет что-то важное, пока Уэйн не оттащит ее в сторону. Она обогнула женщину с проплешинами на голове и была уже в нескольких шагах от двери, когда кто-то внезапно схватил ее за руку и резко дернул, останавливая. Она крутанулась на месте и подобралась, не сомневаясь, что это подкравшийся сзади Уэйн.

Однако перед ней стояла Норма.

— Ты что же это делаешь, а? — сказала она. — Опять удрать хочешь?

— Пусти, — потребовала Сейдж, выдернув руку с такой силой, что чуть не упала, но удержалась на ногах и снова направилась к двери. Но было слишком поздно: Эдди выскользнул в коридор и скрылся.

— Куда намылилась без меня? — продолжала Норма.

— Никуда, — ответила Сейдж. — Никуда я не намылилась. — От правдивости собственных слов у нее перехватило горло. Она пошла назад к пластиковому стулу в углу зала, надеясь, что его никто не занял. Норма потянулась следом.

— Лучше не пытайся удрать одна, — предупредила она. — Потому что я тогда все про тебя расскажу.

Отмахнувшись от нее, Сейдж уселась. Норма несколько минут молча смотрела на нее, потом повернулась и поплелась прочь, не сказав больше ни слова. Сейдж вздохнула с облегчением. Если можно отвязаться от Нормы, просто не обращая на нее внимания, то так и надо поступать впредь.

В промежутках между склоками больных Уэйн пялился в телевизор, курил или дремал. Сейдж не представляла, как он может спать в таком гаме. Может, когда раздавали сердца, ему и души недовесили? Или, по крайней мере, той части мозга, которая у большинства людей реагирует на чужую боль и окружающий хаос. С другой стороны, похоже, у большей части персонала этой части мозга тоже недоставало. А может, их души просто обросли толстой шкурой.

При отсутствии окон и часов невозможно было следить за временем: минуты тянулись часами, а часы — днями. Казалось, что Сейдж навеки застряла в этом пыточном дневном зале. Но обед еще не приносили, а стало быть, и полудня не пробило. Неужели? Она положила голову на руки и закрыла глаза: темнота под веками казалась желанным спасением от окружающего ужаса и страданий. Потом послышались крики Уэйна, и Сейдж подняла голову.

Возвышаясь над одной из тележек, он рычал на лежавшую в ней девочку, тыча ей в лицо раскрытой ладонью. Сейдж показалось, что это та самая тележка, которую она привезла сюда утром. Чем могла провиниться бедняжка, неспособная ходить и говорить, которая еле-еле двигается? И тут Сейдж вспомнила.

Таблетки.

Она вскочила и бросилась к тележке. Уэйн поднял девочку, собираясь затолкать таблетки ей в рот.

— Стойте! — закричала она. — Это я их туда положила! Они мои!

Уэйн отпустил девочку и выпрямился, ощерившись на Сейдж.

— Что ты сказала?

— Я не знала, что это такое, — тяжело дыша, стала оправдываться Сейдж. — Поэтому и не стала принимать пилюли. Хотела бросить на пол, а они упали в тележку.

— Не трынди, — скривился он. — Это те же самые пилюли, которые ты пьешь каждый день.

— Я… я забыла.

Уэйн протянул ей таблетки:

— Ну, теперь вспомнила? Глотай давай.

Сейдж отступила, помотав головой.

— Глотай, или отправишься в яму.

— Пожалуйста, — взмолилась Сейдж, — не заставляйте меня!

— О, еще как заставлю, — пригрозил Уэйн, надвигаясь на нее. — Уж в этом не изволь сомневаться, мать твою. Можно по-хорошему, а можно по-плохому. Так что выбирай.

Давясь слезами, Сейдж протянула руку. Уэйн положил таблетки ей на ладонь и скрестил руки в ожидании. Она умоляюще поглядела на него.

— Я никуда не спешу, — заметил он.

— Но они мне не нужны, — возразила Сейдж. — Я ведь ничего такого не делаю.

— Ага, конечно. Все утро нарываешься, чтобы тебя сослали в яму. Я уже начинаю думать, что тебе там нравится. Давай уже глотай эти долбаные таблетки.

— Но мне нечем запить, — пролепетала она.

— Какая жалость, — ухмыльнулся Уэйн. — Надо было раньше подсуетиться.

Закрыв глаза, из которых катились слезы, Сейдж сунула таблетки в рот, запрокинула голову и с усилием глотнула. Таблетки были шершавые и зернистые, как мел, и чуть не застряли в горле. Она глотнула еще и еще, пока лекарство наконец не проскользнуло внутрь.

— Ну вот, молодец. Ведь насколько все проще, когда делаешь, что скажут, правда? Теперь сядь и нишкни, — рыкнул Уэйн. — И чтобы ни звука от тебя сегодня слышно не было. — Он повернулся и пошел прочь.

Вернувшись в дальний угол зала, Сейдж снова опустилась на стул, терзаемая страхом. Травка и алкоголь — это одно, но таблетки — совсем другое. Она никогда не нюхала кокаин и даже валиум не глотала, но видела эффект наркотиков на других. И он не всегда был приятным. К тому же ее до смерти напугал фильм «Скажи „нет“ наркотикам», который им показывали на уроке здоровья. Она впилась пальцами в ляжки, оглядела комнату, полную воющих, дергающихся, машущих руками пациенток, и приготовилась к скверному приходу. Девушка, у которой чуть раньше случился припадок, лежала на диване неподалеку от нее, по-прежнему повернув голову набок и закрыв глаза. Она казалась мертвой. Паника пронзила Сейдж с головы до ног, электрическим разрядом пробежав по нервам.

Затем в голове у нее поплыл туман. Она вытянула руки, но не сумела разглядеть кончики пальцев. Ее охватила необычайная, странная усталость.