Евреи в русской армии. 1827 - 1914 - Йоханан Петровский-Штерн

Очевидный перевес кантонистов-евреев в Черноморском флоте (0 против 180) можно объяснить разве что более терпимым отношением Морского департамента к иудеям и иудейской традиции. Войска внутренней стражи, созданные для выполнения полицейских функций по охране внутреннего порядка, набирались из негодных к военной службе офицеров, физически неразвитых и малоспособных к службе солдат, а также оштрафованных. В то же время более чем десятикратный перевес некрещеных кантонистов-евреев, распределенных среди военных поселян, над крещеными свидетельствует, вероятно, о том, что отдавали «нехристей» на «перевоспитание», надеясь, что грубая крестьянская среда, отягченная полувоенным бытом и изоляцией евреев-кантонистов от собратьев по службе, сыграет свою роль. Изучив все донесения о кантонистах «из евреев», Николай I написал на полях рапорта: «Тех, кто принял православную веру, не считать евреями». То есть в конце 1830-х крещение евреев представлялось Николаю началом и концом решения еврейского вопроса. Казалось бы, не считаться евреем — это ли не важнейшее преимущество! Однако, как мы увидим, на практике даже столь однозначная резолюция Николая не выполнялась ни командирами батальонов, ни самим императором.

Курс на поголовное крещение прибывших кантонистов из евреев был взят позже — на рубеже 1842–1843 гг. На этот раз инициатива исходила непосредственно от царя. 18 февраля 1842 г. он повелел разослать «секретно, циркулярно» распоряжение, сводящее проблему крещения евреев к формальной процедуре, не требующей никаких особых усилий со стороны командиров кантонистских батальонов. Министр внутренних дел генерал-лейтенант Лев Алексеевич Перовский (1792–1856) распорядился разослать циркуляр по всем военным округам, а кроме того, провести его и разослать через Департамент полиции: «сведения о личности и свойствах ищущих крещения евреев собирать и испытание производить как можно безгласнее, освободив их от представления свидетельств Дум, Ратуш и вообще тех мест, где жили Евреи, а вместо того довольствоваться свидетельствами частных, более известных лиц из общества Христиан, удостоверением местного Полицмейстера или Городничего и где можно Благочинного над Православным Духовенством». На практике это означало, что к миссионерской кампании подключались все воинские начальники. Они получали полную свободу действий, не ограниченную ни контролем со стороны вышестоящего начальства, ни ответственностью с их стороны. В это же время происходит крутой поворот в отношении евреев империи в целом, связанный с решительными попытками Николая преобразовать русское еврейство. Решение о крещении кантонистов было частью этого преобразовательного процесса.

В апреле 1843-го, как и в 1839 г., Николай потребовал полного отчета о евреях, обратившихся в православие. Эти отчеты, сведенные в таблице 3.5, ставили под сомнение всю предыдущую отчетность, из которой следовало, что, по крайней мере, одна треть кантонистов приняла крещение. Судя по новым данным, количество принявших крещение было совершенно ничтожным: 5 % в 1842 г. и 2 %, в 1843-м. Это означало, что после распоряжений Николая предоставить ему сведения за 1827–1839 гг., миссионерская кампания в армии не приняла необратимый характер, а, наоборот, заглохла и ее нужно было начинать заново. Полагаю, что политика Николая в отношении еврейских детей, проводимая после 1843 г. с печально известной фанатичностью и последовательностью, во многом объяснялась следующим обстоятельством: в 1843 г. Николай убедился, что ни военная, ни церковная, ни государственная бюрократия не понимает важности обращения еврейских детей в православие и не хочет активно проводить в жизнь миссионерскую линию. Иными словами, прежде чем сломать активное сопротивление еврейских детей, Николаю придется сломать пассивное и потому гораздо более опасное сопротивление своего собственного государственного аппарата.

Таблица 3.5

Рапорт Николаю I Департамента Военных Поселений по предписанию военного министра о евреях, обратившихся в православие в 1842 и 1843 гг.

Источник: РГВИА. Ф.405. Оп. 5. Д. 7370. Л. 6–6 об., 7–7 об.