Николай и Александра - Роберт К. Масси

Откуда ни возьмись появились новоявленные организации рабочих – советы, куда избирали делегатов по одному из тысячи. Возникли они стихийно, но влияние их и количество стало быстро расти. Появился и лидер – Лев Бронштейн-Троцкий, страстный оратор, член меньшевистской фракции РСДРП. Советы стали угрожать фабрикантам разнести в пух и прах их заводы, если те не закроются. Тогда вводились войска. Перед всеми казенными зданиями прохаживались часовые; по улицам гарцевали казаки. Стоило вспыхнуть искре, и началась бы революция.

В одном из самых известных его писем императрице-матери государь так описывал тогдашние события: «Наступили грозные тихие дни, именно тихие, потому что на улицах был полный порядок, а каждый знал, что готовится что-то, – войска ждали сигнала, а те не начинали. Чувство было, как бывает летом перед сильной грозой! Нервы у всех были натянуты до невозможности… В течение этих ужасных дней я виделся с Витте постоянно, наши разговоры начинались утром и кончались вечером при темноте. Представлялось избрать один из двух путей: назначить энергичного военного человека и всеми силами постараться раздавить крамолу; затем была бы передышка и снова пришлось бы через несколько месяцев действовать силою; но это стоило бы потоков крови и в конце концов привело бы к теперешнему положению…

Другой путь – предоставление гражданских прав населению – свободы слова, печати, собраний и союзов и неприкосновенности личности; кроме того, обязательство проводить всякий законопроект через Государственную думу – это, в сущности, и есть конституция… Почти все, к кому я ни обращался с вопросом, отвечали так же, как Витте… Он прямо объявил, что если я хочу его назначить председателем Совета министров, то надо согласиться с его программой и не мешать ему действовать. Манифест был составлен им и [членом Государственного совета князем Алексеем] Оболенским. Мы обсуждали его два дня, и наконец, помолившись, я его подписал… Единственное утешение – это надежда, что такова воля Божья, что это тяжелое решение выведет дорогую Россию из того невыносимого хаотического состояния, в каком она находится почти год».

Сам С. Ю. Витте, разработавший первую русскую конституцию и создавший первый парламент, ни в конституции, ни в парламенты не верил. По словам Т. Т. фон Лауэ, Витте заявил: «Конституция у меня в голове, ну а в душе…» – и с этими словами плюнул на пол. Витте, самый талантливый администратор в России, был рослый, грузный, плечистый господин с большой, как тыква, головой. Начав свою карьеру скромным чиновником в Тифлисе, где родился в 1849 году, Витте стал крупнейшим государственным деятелем, к мнению которого прислушивались два императора.

Мать Витте была русской, отец – потомком голландских переселенцев. Уроженец Прибалтики, старший Витте был образованным человеком, который, «потеряв и свое состояние, и состояние жены на Нетахских заводах для разработки руды», предоставил сыну выбираться в люди, полагаясь лишь на собственные силы и способности. Ни тем, ни другим Витте не был обделен. Поступив «в Одесский университет, я занимался и днем, и ночью, и поэтому за все время пребывания моего в университете я действительно был в смысле знаний самым лучшим студентом. Я до такой степени много занимался и так знал предметы, что никогда к экзаменам не готовился… Я написал диссертацию „О бесконечно малых величинах“… Диссертация была очень оригинальная… не заключала никаких формул, а в ней были только одни философские рассуждения», писал он в своих мемуарах.

Витте надеялся стать профессором математики, но в силу обстоятельств ему пришлось служить на Одесской железной дороге. Он занимал должности контролера и ревизора движения, затем получил место начальника конторы движения. Во время турецкой кампании 1877 года он, по существу, управлял Юго-Западной железной дорогой. «Удалось исполнить это дело удачно, только, пожалуй, благодаря присущему мне… решительному и твердому характеру», – вспоминал он. В феврале 1892 года Витте стал министром путей сообщения.

«…Я не преувеличу, если скажу, что это великое предприятие [сооружение Великого Сибирского пути] было совершено благодаря моей энергии, конечно поддержанной сначала императором Александром III, а потом императором Николаем II», – писал он в мемуарах. В августе 1892 года С. Ю. Витте был назначен на ответственный пост министра финансов. В этом качестве Витте был также ответствен за торговлю и промышленность. И в результате утроил производительную мощь России. «И это ставилось мне в укор. Болваны!» – возмущался Витте. Даже в личной жизни С. Ю. Витте принимал все меры, чтобы не оказаться в дураках. Он был дважды женат, и обе жены были прежде замужем. Познакомившись со своей первой женой, Витте стал хлопотать о ее разводе и, женившись, увез ее в Петербург. Он удочерил единственную дочь жены от первого брака, но поставил при этом условие, что, если у них не будет собственных детей, девочка не станет его наследницей.

Витте государь унаследовал от отца вместе с престолом. И молодой император, и умудренный жизнью министр верили в будущее. «Я знаю, что он [Николай II] совсем неопытный, но и неглупый, и он на меня производил впечатление хорошего и весьма воспитанного молодого человека», – писал Витте и добавлял впоследствии: «Я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий император Николай II». Императрица С. Ю. Витте нравилась меньше, хотя он и вынужден был признать, что она красива. Став министром финансов, он, несмотря на оказываемое ему сопротивление, ввел в стране золотую валюту. Это привлекло в Россию целую армию зарубежных купцов и промышленников, соблазняемых освобождением их доходов от налогов, правительственными субсидиями и заказами. Государственная монополия на продажу спиртных напитков, введенная по его инициативе, позволила казне получать миллионные доходы. Цинизм и напористость Витте претили императору, хотя он и ценил ум министра. После заключения Портсмутского мира, который при тех обстоятельствах был равносилен победе России, в знак признания заслуг С. Ю. Витте царь возвел его в графское достоинство.

Опытный, проницательный политик, зарекомендовавший себя еще и миротворцем, Витте был самым подходящим деятелем, который смог бы справиться с распространением в стране революции. Даже вдовствующая императрица писала сыну: «Уверена, единственный человек, который сможет помочь тебе сейчас, – это Витте… Он, конечно, гениален». По просьбе царя Витте составил меморандум, в котором, проанализировав ситуацию, пришел к выводу, что существуют только два выхода из положения: военная диктатура или вступление на путь конституции. Сам Витте рекомендовал последний вариант, который обошелся бы дешевле и быстрее успокоил бы брожение умов. Такое предложение было поддержано и великим князем Николаем Николаевичем, двоюродным дедом государя, командующим Петербургским военным округом. На предложение стать военным диктатором он, по словам С. Ю. Витте, отреагировал следующим образом: «Тогда великий князь вынимает из кармана револьвер и говорит: „Ты видишь этот револьвер, вот я сейчас пойду к государю и буду умолять его подписать манифест и программу графа Витте; или он подпишет, или я у него же пущу себе пулю в лоб из этого револьвера“. А граф Фредерикс добавил: „Я не вижу иного выхода, как принятие программы Витте“».