Золотой саркофаг - Ференц Мора

В 293 г. цезарями были объявлены Констанций Хлор и Галерий. Их резиденции находились в Галлии и Паннонии. Таким образом, в конце III в. н. э. в Римской империи сложилась т. н. тетрархия – система четырех правителей. Но несомненно, что в течение этого двадцатилетия (с 285 по 305 год) решающее значение имела многообразная деятельность Диоклетиана. Она знаменовала начало нового периода в истории Римского государства – периода домината (от латинского слова «доминус», то есть «господин»).

Если, по существу монархическая, власть императоров I—II вв. лицемерно сочеталась с сохранением прежних республиканских институтов и традиций (приходилось, вероятно, считаться и с устойчивым менталитетом римского общества), то Диоклетиан и его преемники отбросили за ненужностью «республиканские одежды» эпохи принципата. Отныне власть императора приобрела «божественный» характер и стала считаться абсолютной. Диоклетиан носил шитую золотом пурпурную одежду. Он редко появлялся перед народом, но если кто-то бывал допущен к его священной особе, то должен был неукоснительно соблюдать специально разработанный церемониал: падать ниц перед императором и целовать край его одежды. Подобные обычаи, принятые при дворе персидских царей, свидетельствуют о том, что при Диоклетиане власть римского императора стала внешне напоминать восточную деспотию. Но, по мнению известной исследовательницы Е. М. Штаерман, говорить об «ориентализации» Поздней Римской империи следует с большой осторожностью.

Диоклетиан провел ряд реформ с целью упорядочить положение дел в огромном государстве. Административная реформа сводилась к разукрупнению провинций, число которых перевалило за сотню. Несколько провинций объединялось в диоцезы (их было 12). В провинциях гражданская власть была отделена от военной. Был создан огромный бюрократический аппарат. Все чиновники были распределены по рангу, и их благополучие и продвижение по службе всецело зависело от воли императора. Административный аппарат в эпоху домината не был уже связан с определенным сословием или социальным слоем и представлял самостоятельную силу.

На некоторое время удалось укрепить боеспособность армии. Были выделены части, постоянно стоявшие на границах империи (солдаты этих отрядов находились на положении военных поселенцев), и легионы, в случае необходимости перебрасываемые в любую область империи. Численность армии была доведена до 450 тысяч человек. Примерно вдвое возросло число легионов, но количество воинов в каждом из них значительно сократилось. Улучшение комплектования армии, укрепление воинской дисциплины, строительство пограничных оборонительных сооружений – все эти меры позволили Диоклетиану успешно отражать наступление варваров и подавлять мятежи на подвластной Риму территории. Но уже при ближайших преемниках Диоклетиана стало очевидно, что военная реформа не решила глубинных проблем: ни сыновья ветеранов, ни солдаты, набранные из числа колонов, не были особо заинтересованы в воинской службе. Приходилось вновь обращаться к найму варваров или заключать соглашения с соседними племенами. Последние переходили на положение федератов, «друзей и союзников римского народа», требуя за это землю в провинциях.

Стремясь усилить влияние государства на хозяйственную жизнь, Диоклетиан много внимания уделял финансовым вопросам и налоговой политике. Суть его налоговой реформы до сих пор не вполне ясна историкам. Вероятно, многие косвенные налоги были заменены прямым поземельно-подушным налогом, взимавшимся в натуральной форме. Христианский автор Лактанций[6], несколько сгущая краски, писал: «Число сборщиков податей до такой степени превысило количество тех людей, которые обязаны были эти подати платить, что земледельцы, силы которых истощились от неумеренности податей, покидали поля, а обработанные земли превращались в леса… Взимание бесчисленных податей было явлением не то чтобы частым, а просто непрерывным, и невозможно было вынести творившиеся при этом несправедливости».

При Диоклетиане улучшилось денежное обращение, порченая монета была заменена полноценной; в 301 г. издан эдикт, устанавливавший максимальные цены на товары и на оплату труда. Но попытки борьбы со спекуляцией, в частности на зерно, не были эффективны.

Диоклетиан стремился жесткими, хотя иногда и поощрительными, мерами заставить все слои населения трудиться «на общую пользу». Средние землевладельцы из числа декурионов, именуемые теперь куриалами, объединялись в консорции, коллективно отвечая за наложенные на них обязанности, в частности, по сбору налогов. Ремесленники со своими потомками прикреплялись к соответствующей коллегии и не могли ее оставить. Еще более ограничены в своей свободе были колоны, которые позднее, уже при Константине, вообще утратили право переходить с места на место. Эти суровые меры сочетались, однако, в эпоху Диоклетиана с нововведениями, направленными на защиту низших слоев населения: запрещалось отбирать у крестьян за долги орудия труда и рабочий скот, позже был введен запрет на продажу без земли колонов и посаженных на землю рабов и т. п. Диоклетиан стремился к тому, чтобы быть в глазах своих подданных суровым, требовательным, но и по-своему справедливым «господином».

Как отмечал известный историк античности С. Л. Утченко, в эпоху империи принципиально изменился сам характер социальных связей. Полисная шкала ценностей предусматривала непосредственные и «неотчужденные» связи в системе «община-гражданин», то есть связи соучастия. К III в. н. э. сформировалась иная система связей («империя-подданный»), которые можно определить как связи подчинения.

Этого подчинения государство добивалось различными, в том числе и репрессивными, методами. Уже в первые годы правления Диоклетиана было подавлено, правда, не окончательно, движение т. н. багаудов (с конца II века они именуются в источниках «разбойниками»). Согласно легенде, багауды укрепились в римской крепости на р. Марне и совершали набеги на виллы землевладельцев и на слабо защищенные города Галлии. Несколько позднее Максимиан разбил отряды повстанцев в Северной Африке, а благодаря успешным действиям Констанция Хлора была восстановлена власть Рима над отпавшей Британией. При Диоклетиане укрепились позиции империи на Дунае и Рейне, а также в Иберии. Столь же успешными были военные кампании на Востоке – в Армении, Месопотамии, против персов и др. Разваливавшаяся на части Римская держава за 10—15 лет вновь обрела единство и была послушна воле императора и его соправителей.

Отношение Диоклетиана к религии было прагматическим и во многом было обусловлено его политической доктриной. Император стремился придать своей неограниченной власти еще и «божественный» характер. Для достижения этой цели использовались различные средства – от идеологических и пропагандистских (утверждалась преемственная связь Диоклетиана с Юпитером[7], а Максимиана – с Гераклом) до репрессивных. Именно в это время христиан стали подвергать жестоким преследованиям, хотя церковная традиция обычно отодвигает «в глубь веков» (в эпоху Нерона) начало гонений на христиан. С этим вряд ли можно согласиться. В I—II вв. Римская империя была еще могущественной державой, и христианские общины, как и другие религиозные секты, не представляли для нее сколько-нибудь серьезной угрозы. Несомненно, отдельные, порой кровавые, столкновения с ранними сторонниками христианского вероучения имели место, но о целенаправленной политике империи против христиан в I—II вв. говорить не вполне корректно.