Раджпуты. Рыцари средневековой Индии - Елена Успенская

Слово «раджпут» (в североиндийских языках оно произносится с ударением на первом слоге, а мы привычно говорим с ударением на втором) имеет древнее происхождение. В ведической литературе оно имело форму «раджанья», что означало буквально «царский». Это было обычное слово для обозначения человека, принадлежавшего к царской фамилии. Считается, что все они были по определению представители варны кшатриев и называются поэтому то раджанья, то кшатрии. А слово «раджапутра», буквально «сын царя, сын раджи» вошло в обиход уже в период раннего средневековья и скоро приняло вид «раджпут». Таким образом, выстраивается семантический ряд «раджанья — кшатрии — раджпут». Эти названия могли отражать изменения от древней ведической системы администрирования к типу правления, более похожему на феодальный, когда наследственная аристократия заменила собою состоявших на службе правителя и государства кшатриев. И в условиях всепронизывающей кастовой системы раджпуты оказались «воинской кастой, осуществляющей функции защиты и управления». Тем не менее историческая преемственность между теми и другими не выглядит очевидной; тем более проблематичной и недоказуемой является теория о кровном родстве кшатриев и раджпутов.

Этническая история раджпутов — это богатая событиями история этнокультурных контактов между Центральной и Южной Азией, Передней и Средней Азией и Северной Индией. Они появились в Индии как переселенцы и завоеватели. Обычно едва ли не единственным путем проникновения в Индию с запада по суше считается тот, что ведет через Хайберский проход и современный Панджаб. Это путь, которым, как доказано, пришли в Индию арии. Этим же маршрутом неоднократно воспользовались мусульманские завоеватели — персидские, афганские, тюркоязычные из Средней Азии. Поэтому складывается впечатление, что это был единственный путь для переселенцев и завоевателей в страну, заботливо охраняемую со всех сторон всевозможными ландшафтными препятствиями — Гималаями, пустыней, морями и океаном. Тем не менее существует еще один путь сравнительно беспрепятственного проникновения в страну, через которую прокатились волны грандиозных миграций. Он идет через Синд (долину р. Инд), Гуджарат и пустынные районы Раджастхана в Мальву и далее в долины Северной Индии (т. е. в междуречье рек Ганга и Джамна) или на Декан, в Южную Индию. Это так называемый путь через Качский Ранн, или через Саураштру. Путь через Саураштру был, по-видимому, для раджпутов главным, когда они пришли в Индию. Тесные контакты синдхов, гуджаратцев и жителей Раджастхана, которые были весьма тесными в средние века, несмотря на бездорожье и пыльные бури пустынь, доказывают, что нельзя игнорировать вероятность еще более тесных контактов и даже массовых переселений в более ранние времена, когда, возможно, и климат здесь был добрее к людям, и пустыня не так велика, как теперь. Определенно можно сказать — в исторических судьбах раджпутов, гуджаратцев и народов Пакистана не меньше общего, чем у раджпутов с населением Хиндустана и пригималайских районов Северной Индии.

Изучение этнических контактов всего этого огромного ареала сопряжено с большими трудностями объективного характера. Прежде всего сказывается недостаток источников; особенно это относится к письменным документам древней эпохи, к археологическим и палеоантропологическим материалам. Исследования основываются преимущественно на данных памятников литературы и эпиграфики и на лингвистических данных. Контакты между разными народами, носителями разных языков, оставляют следы в этих языках — заимствованные слова прежде всего, поэтому лингвистические исследования оказываются очень информативными для науки, которая называется этническая история.

Проблема происхождения раджпутов обсуждается в науке со времен появления книги Дж. Тода, упоминаемой нами выше, в тридцатых годах девятнадцатого века. За многие десятилетия сложилось несколько точек зрения на этот предмет, и главные из них суть следующие:

1) раджпуты сложились на основе пришлых сакских и эфталитских племен, ассимилированных местным индуизированным населением. Этой гипотезы придерживаются большинство западно-европейских и отечественных исследователей;

2) раджпуты всегда жили на территории современного Раджастхана; это вообще просто изменившиеся со временем кшатрии. Этого мнения держатся практически все индийские авторы и немногие иностранные. Мне эта «патриотическая» теория представляется необоснованно упрощенной. Разумно, по-видимому, исходить из компромиссного предположения, что раджпуты являются потомками неких пришлых этнических групп, впоследствии индуизированных, а также индуцированных местных племен и древних ведических кшатриев. Но посмотрим на аргументы исследователей.

Джеймс Тод выдвинул предположение о прямом генетическом родстве раджпутов со скифами-саками (шаками). Родственных раджпутам джатов он считал прямыми потомками готов. Дж. Тод не признавал традиционных претензий раджпутов на кшатрийское происхождение. Однозначно считая их потомками иноземных народов, он видел в традициях, религиозных особенностях и социальных институтах раджпутов прямые аналогии с традициями, религиозными представлениями и обычаями древних германцев и других древних европейских народов. При этом он обнаруживает удивительное постоянство в отстаивании своей гипотезы, во всем видя ее торжество. Он пишет: «Сходство религиозных обычаев дает нам более сильные доказательства исконного единства, чем даже язык. Язык постоянно изменяется — так же, как и привычки; но уже забытый обычай или обряд, прослеженный до своего истока, или обычай, сохраняющийся, несмотря на климат, — это свидетельство, которое нелегко проигнорировать. И если Тацит сообщает нам, что первым делом, которое представитель германского племени совершал по утрам после пробуждения, было омовение (обливание водой), то надо полагать, что обычай этот родился не в холодном климате Германии, а должен иметь восточное происхождение; то же можно сказать и о свободных одеждах и длинных ниспадающих волосах, завязанных узлом на макушке… Они (германцы) сами считали, что имеют азиатское происхождение» (79, 1, 55). Точно также он отыскивал и фиксировал обычаи и другие черты культуры раджпутов, которые свидетельствовали бы об их неиндийском происхождении.

Постоянно обращаясь к полулегендарным генеалогиям раджпутских кланов и правящих фамилий, упорно возводящих себя к Раме и другим культурным героям древности, Дж. Тод умел выделить в этих мифических «теориях» рациональное зерно, т. к. опирался на научно проверяемые сведения о «племенах», т. е. раджпутских семейно-родственных группах, — такшак, хун, бала, бхатти и др., — находил место их первоначального обитания, прослеживал миграции, контакты, приводил данные эпиграфики. Его компьютерный ум легко проводил параллели и аналогии, и часто все это выглядит весьма правдоподобно — но, к сожалению, недоказуемо и по сей день. Авторитет Дж. Тода в изучении раджпутов был так велик, что его теория послужила основой для гипотезы об иноземном происхождении раджпутов, которую дополняли и развивали поколения исследователей.

В настоящее время, по-видимому, уже нет сомнений, что древнейшим автохтонным населением Северо-Западной Индии и Северного Пакистана следует считать представителей так называемой Хараппской, или протоиндийской цивилизации, существовавшей в долинах Инда и Пятиречья (Панджаба) в III–II тысячелетиях до н. э. Общая и наиболее полная характеристика древнейшей культуры в долине Инда дана в книге М. Ф. Альбедиль «Забытая цивилизация в долине Инда» (1). Теперь уже можно считать доказанным, что протоиндийский язык можно отнести «лишь к одной языковой семье из всех, существовавших тогда в Индии и в соседних странах, — дравидской» (1, 100). Игнорировать этих предков современным раджпутам не приходится, в той или иной мере они оставили свой след в истории этнических общностей, происходящих из долины Инда и больших сопредельных территорий.