Мой Западный берег. Записки бойца израильского спецназа - Алон Гук

После еды к нам подошли три парня и представились нашими временными командирами. Они были в форме, в зеленых беретах, с боевыми значками и с нашивками сержантов. Каким далеким это мне казалось тогда. Это под конец службы я не вешал половину значков и иногда забывал повесить звание. Тогда же мне это казалось верхом армейской карьеры.

Новые командиры отвели нас к автобусу, сказали пару слов, куда мы едем, где находится наша тренировочная база, и мы поехали. Проезжая Тель-Авив, я смотрел на улицы с толпами людей, и невольно косился на свою форму: смотрите, я солдат.

Ехать долго, и я, рассматривая однообразный песчаный пейзаж, засыпаю. Просыпаюсь уже на въезде на базу. Двое часовых открывают нам ворота, и наш автобус въезжает внутрь. База похожа на все военные базы мира — огороженный забором палаточный городок посреди пустыни, здание командования в три этажа, столовая, бетонный плац с флагом Израиля посередине. Пейзаж вокруг — песок и камни. Солдаты ходят туда-сюда, строем или поодиночке, спеша по одним им ведомым делам. Теперь это место будет моим домом на целые полгода.

Нас выстраивают, и сержант, который забирал нас с Бакума, показывает нам наши палатки. Палатки большие, на двенадцать человек. Позже я узнал, что и двадцать помещаются нормально. Мы разложили кровати, получили матрасы, и, положив сумки под кровать, снова строимся. Сержант водит нас по базе, проводя экскурсию и показывая, где что находится.

По дороге заходим на склад и получаем снаряжение и полевую форму. Это форма для тренировок. Штаны и рубашка цвета хаки. Все время, что ты находишься на базе, на учениях или на операциях, ты должен ее надевать. Парадную форму, полученную на Бакуме, складываем в сумку до выходных. Ее надевают для выхода домой и для всяких торжественных случаев. Нового снаряжения довольно много, мы проверяем его по списку, все ли есть, нет ли чего поломанного, и, нагруженные вещмешками, снова ползем к нашим палаткам.

Через час опять построение, и нас ведут к единственному большому зданию на базе. Там, в большом зале, устроенном как кинотеатр, с нами встречается командующий базой и рассказывает о нашем будущем. Выступление он начал с того, что спросил: «Кто не хочет быть в боевых частях?» (в иврите есть два понятия — «солдат» и «солдат боевых частей»). Несколько человек подняли руки, и их отвели в другую комнату — формировать роту снабжения. Попасть туда можно и в процессе службы — по желанию или если тебя выгонят по непригодности. Дальше командующий продолжил о нашем распределении.

В нашей пехотной дивизии есть три полка, по сути ничем не отличающиеся друг от друга, и, кто в какой полк попадет, зависит от нашего желания и от настроения распределяющего офицера. Плюс есть три элитных подразделения: противотанковое, подрывники и разведка. Чтобы попасть туда, нужно пройти экзамен — «гибуш». Точный перевод этого слова — «сплочение». Экзамен представляет собой проверку на физическую подготовку и моральную устойчивость. После этого нам показали фильмы о дивизии, ее участии в войнах, работе на территориях и другом боевом прошлом.

— «Гибуш» начнется через два дня. Удачи! — так закончил свое выступление командующий.

Последующие два дня не были чересчур насыщены событиями, большую часть времени мы сидели в палатке, разговаривали между собой или с сержантом, который из-за того, что был у нас временно, общался почти без субординации и охотно отвечал на наши вопросы об армии. Я был в одной палатке с Сашкой, и мы неплохо поладили.

Единственная вещь, которую я могу вспомнить о той первой неделе, было получение оружия. Мы построились перед оружейной и по очереди получали из окошка винтовки, предварительно расписавшись в бланке.

М-16 — штурмовая винтовка старого образца, почти не изменившаяся со времен войны во Вьетнаме, длинная, с большим прикладом. На всех тренировочных базах получают эту модель и ходят с ней примерно полгода. При стрельбе она делает много осечек и часто клинит, но при должном уходе замечательно подходит для учений и тренировок. Получена по «воздушной дороге» помощи из Штатов.

Все мужчины любят оружие. Нет такого, кто при виде оружия не захотел бы его потрогать, подержать или посмотреть, как оно действует, и мы шумно обсуждали новоприобретенные винтовки.

С оружием в армии ты не расстаешься никогда. Когда ты идешь — винтовка на плече, когда учишься в классе — она под стулом, на расстоянии вытянутой руки, когда сидишь в туалете — винтовка стоит перед тобой, прислоненная к стене. Когда ты спишь, твоя винтовка лежит под головой. Когда выходишь домой, берешь ее с собой. Твое оружие — это твоя любимая девушка, и относишься ты к нему точно так же, а порой даже лучше, ведь винтовку никогда не бросают. Ведь только она может спасти тебе жизнь.

После получения винтовок проходим инструктаж об их внутреннем устройстве, правилах использования и содержания, а также о правилах стрельбы. Потом идем на стрельбище и примерно полдня занимаемся пристрелкой. В израильской армии не экономят патронов. Их просто очень много. За свой срок службы я отстрелял около десяти тысяч из различного оружия, это дает огромный опыт. Учишься точно стрелять, привыкаешь к выстрелам и действию под огнем. Кстати, Израиль — одна из немногих стран мира, где учения также проводятся с боевыми патронами. И о жертвах на тренировках не слышали уже лет двадцать.

После стрельбищ снова палатка. Опять разговоры о том, что нас ждет, много курим и спим.

И вот приходит долгожданный день отбора. Нас выводят за базу в пустыню, выстраивают буквой «П», и полковник объясняет нам, что проверку можно прервать в любой момент, обратившись к ближайшему инструктору. Нас разделяют на взводы по двадцать человек, на каждый взвод дают по три инструктора — и «гибуш» начинается.