Война за Австрийское наследство. Часть 1. Война из-за Уха Дженкинса - Сергей Евгеньевич Мозгов

юго-восточном побережье Испании у входа в Гибралтарскую горловину. Ее видели 30 октября с фрегата ‘Dursley” (капитан Хьюз), возвращавшегося из Генуи в Гибралтар. Она лежала в дрейфе под малыми парусами. Хьюз сблизился с французами и некоторое время наблюдал за ними, но те даже не пытались отогнать его, и он смог продолжить плавание без помех с их стороны, спеша сообщить о своем открытии Гэддоку.

Поздней осенью даже на Средиземном море, обычно таком ласковом и спокойном, погода неустойчива и коварна. Уже в конце первого дня плаванья конвоя ветер начал крепчать, вынуждая капитанов кораблей убавлять паруса. Ночью разыгрался настоящий шторм.

Лишь часть транспортов на утро смогла следовать с линейными кораблями. Остальные, в том числе и низкобортные галеры, отбившись от своих, затерялись в бурном море и были вынуждены искать защиты в безопасных гаванях.

Те суда, которые не спасовали перед стихией, а продолжали упорно идти вперед, спустя две недели добрались до места назначения. Высаженные на берег войска устроились на время в палаточном лагере. Только когда из Неаполя пришли соответствующие указания, испанцам разрешили встать на квартиры в окрестных селениях.

Однако длительное нахождение в стесненных условиях на кораблях среди бурного моря, а затем в палатках в холоде и сырости не прошло бесследно для солдат. Болезни уже взялись за них, и выздоравливали из тех, кто слег, далеко не все. Росло и количество дезертиров, недовольных полуголодным существованием. Крохотный анклав не в силах был обеспечить такое количество лишних ртов продуктами питания, а подвоз их морем был затруднен все из-за той же непогоды.

11 декабря в Орбителло прибыл герцог Монтемар, благоразумно проделавший большую часть пути по суше. (Кораблем он воспользовался только для перехода из Антиба в Геную). К своему немалому огорчению он обнаружил, что войска его корпуса еще не были в сборе. Отсутствовали некоторые пехотные подразделения и почти вся кавалерия. Как оказалось, суда, на которых они находились так и не смогли достичь Президий, отстаиваясь в ожидании благоприятной погоды в бухточках вдоль французского и генуэзского побережья.

Испанцы легко могли бы решить свои продовольственные проблемы, вторгшись в соседнюю Тоскану. Сил для этого у них было вполне достаточно. Но Монтемару, как это ни покажется странным, было категорически запрещено открывать какие-либо враждебные действия против герцогства. Причины этого запрета крылись в запутанных дебрях Большой политики.

Предоставляя Мадриду свободу действий в Италии, Версаль одновременно поставил ему одно непременное условие – великое герцогство Тосканское должно рассматриваться, как нейтральное. Все дело в том, что Франция гарантировала в свое время обладание Тосканой зятю императора Карла Францу Стефану взамен отнятой у него Лотарингии. Любое нападение на герцогство дало бы супругу Марии Терезии законный повод добиваться возвращения своей родовой вотчины, которой тогда владел Станислав Лещинский, тесть Людовика.

Элизабет Фарнезе, дабы не навлечь на себя недовольство Версаля, вынуждена была принять это условие. Вот почему высадившиеся в Орбителло испанские войска не предприняли немедленного наступления на Тоскану, хотя герцогство было совершенно открыто для вторжения. После ухода на Дунай части армии Трауна в Тоскане оставались лишь один пехотный полк и 3 роты кирасир, да и те вскоре были отозваны фельдмаршалом в Милан.

Не оставалась в бездействии и кадисская эскадра, которая в середине ноября совершенно беспрепятственно в составе 14 кораблей80 покинула свою базу. Но она не стремилась, как можно было ожидать, немедленно прорваться в Средиземное море, а в течение довольно продолжительного времени крейсировала к западу от пролива. И это принесло свои плоды. Дону Наварро, как мы помним, удалось не допустить проход в Средиземное море каравана, ведомого Корнуоллом, и даже захватить несколько судов.

Испанский адмирал надеялся, что де Кур, воспользовавшись восточным ветром, спустится к Гибралтару, и они вместе атакуют британскую эскадру, имея практически стопроцентные шансы на успех. Но де Кур, послушно выполняя данные ему инструкции, продолжал крейсировать в районе мыса Гата, не поддаваясь на уговоры Наварро81. В Версале не хотели предстать перед Европой в качестве нападающей стороны, и старались сохранять благожелательный для Испании нейтралитет.

Не дождавшись подхода де Кура, дон Наварро сам направился на соединение с ним. Вечером 4 декабря испанская эскадра в кильватерной колонне на виду у британских крейсеров прошла Гибралтарский пролив.

Гэддок ничего не предпринял в ответ. Он решил не покидать бухты, пока “Marlborough” не будет готов сопровождать его. 12 декабря британский капер сообщил, что видел испанскую эскадру, стоящую на якоре у Малаги.

Ремонт “Marlborough” был к тому времени завершен (над ним работали все плотники эскадры), и на следующее утро адмирал Гэддок, поднявший на нем свой флаг, вышел в море. Имея под своей командой 13 линейных кораблей82, два фрегата (“Folkestone” и “Feversham”) и несколько более мелких судов, он последовал за испанцами, надеясь нагнать их до того, как они соединятся с французской эскадрой.

Малагская бухта оказалась пуста. Гэддок шел дальше на восток. 17 декабря в 3 часа дня на передовом фрегате подняли сигнал, что видят неприятельскую эскадру. Ветер был очень слаб. Наступившая вскоре ночь принесла с собой полное безветрие. Погоня прекратилась.

На рассвете поднявшийся зюйд-ост вдохнул жизнь в обвисшие паруса, вновь приведя в движение громады кораблей. Когда воздух прояснился, впередсмотрящие вновь смогли увидеть испанскую эскадру, следовавшую в северо-восточном направлении. Несколько часов спустя, испанцы резко сменили курс, повернув на северо-запад, и, по-видимому, направляясь к Картахене. Гэддок, подняв все возможные паруса, надеялся перехватить их, до того как они достигнут порта. Расстояние между противниками постепенно сокращалось. Вот уже были видны высокобортные корпуса испанских кораблей, шедших в линии.

На британских кораблях сыграли боевую тревогу. Все были в ожидании сражения. Но тут наблюдатели сообщили, что на севере появились еще паруса. Они быстро увеличивались в размерах и числе, и к полудню можно было разглядеть с дюжину кораблей, следовавших встречным курсом. Не было никакого сомнения, что это была эскадра де Кура. Испанцы снова сменили галс, направившись навстречу союзникам.

Англичане легли в дрейф. Военный совет, созванный Гэддоком, из 8 старших капитанов, был единодушен во мнении: поскольку на нейтралитет французов полагаться нельзя, то атаковать испанцев в таких условиях было бы неразумно.

В 2 часа дня обе бурбонские эскадры соединились и, сознавая свое превосходство, не спеша, двинулись на север, к Барселоне. Британские корабли, непонятно на что, надеясь, некоторое время осторожно следовали за ними, то теряя их из вида, то снова обнаруживая. И хотя бурбоны были на ветре у британской эскадры, и были в состоянии напасть на нее, они не предприняли