Сторожи Москвы - Нина Молева

Была купля-продажа земель делом нелегким и долгим, но, по счастью, подвернулось село Семчино, с которым обстоятельства складывались достаточно благоприятно. По вступавшему в силу духовному завещанию прежнего владельца оно доставалось шести наследникам. Необходимость продажи каждым своего добра для общего справедливого раздела была очевидна. В результате в 1676 году Кирила Полуехтович Нарышкин стал владельцем, как свидетельствует о том хранящаяся в архивном фонде Министерства юстиции Переписная книга № 9813, «села Семчина, по новому прозванию Петровского, купленного у князя Петра Семеновича Прозоровского, а в селе двор становой, в нем живут прикащик и 4 человека конюхов, 5 дворов крестьянских, людей в них 16 человек и 5 дворов бобыльских, в них 17 человек». В Отказной же книге 1676 года упоминалось, что «к сельцу Семчину и деревне старой Семчиной роща большая по пушкинской дороге березовая, сосновая и еловая в длину на полтретьи версты, и поперег на полверсты, другая роща круглая, березовая в длину на полверсты, поперег тож». Речь шла о будущем Петровском-Разумовском.

Кирила Полуехтович не обманулся в самых худших своих ожиданиях. Сразу же после кончины Алексея Михайловича он был лишен своей должности главного судьи в Приказе Большого дворца. Стрелецкий бунт 15 мая 1682 года в пользу царевны Софьи и семейства Милославских не только лишил его двух сыновей – ведавшего Оружейной палатой Ивана и Афанасия, которых изрубили стрельцы. Сам отец Натальи Кирилловны был насильно пострижен в монахи и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь.

Год его смерти остается своеобразной загадкой. Энциклопедические справочники дореволюционных лет неизменно уклонялись от уточнений. Надгробная надпись в Высокопетровском монастыре называет 30 апреля 1691 года. Отказные же книги свидетельствуют, что именно в год Стрелецкого бунта – 1682-м, непосредственно после его смерти, село Семчино царским указом, то есть именем отныне совместно правящих Иоанна и Петра Алексеевичей, было отдано вдове Анне Леонтьевне, родной бабушке Петра. Названная опять-таки вдовой, в августе 1683 года Анна Леонтьевна выделяет часть земли в Семчине для строительства церкви Петра и Павла.

Допущена ошибка и энциклопедическим словарем «Москва» (1980), утверждающим, что название Петровское село приобрело после строительства местной церкви Петра и Павла. Формулировка «село Семчино по новому прозванию Петровское» применяется в документах 1676 года, тогда как строительство церкви должно быть отнесено к середине – второй половине 1680-х годов. Единственный вклад самого Петра I в Петропавловскую церковь – изданный в Москве в 1684 году Богослужебный Апостол – явно относится уже ко времени правления молодого царя. Сделанная на книге полистная надпись почерком XVII века гласит: «Сия книга, глаголемая Апостол Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алексеевича… Великий Государь Царь и Великий Князь Петр Алексеевич всеа великий и малыя и белыя России самодержец из хором приложи в подмосковную вотчину боярыни Анны Леонтьевны Нарышкиной, в село Петровское, к церкве Петра и Павла».

Трудно судить и об отношении Петра I к бабке. В придворной жизни она участия не принимает. Самая ее смерть, как, впрочем, и кончина Кирилы Полуехтовича, проходит незамеченной Дворцовыми Разрядами и другими видами документов, фиксировавших события царской жизни за каждый день. Анна Леонтьевна пережила Наталью Кирилловну, скончавшуюся сорока трех лет в 1694 году. Кажется, пережила, если судить по данным монастыря. Надгробная надпись в Высокопетровской обители называет датой кончины царской бабки 2 июня 1706 года. Только и здесь документальные материалы Семчина-Петровского вступают в противоречие с этим текстом.

Один из колоколов Петропавловской церкви Семчина, сохранявшийся до 1890 года, имел надпись: «Лета от сотворения мира 7199 года, от Рождества Христова 1691 года, июня в 28 день, положила сей колокол боярыня Анна Леонтьевна в подмосковную свою вотчину в село Петровское к церкви святых Апостол Петра и Павла в помин души по муже своем, боярине Кириле Полуехтовиче Нарышкине и по детех своих и по всех родителех своих в вечное поминовение».

Во время своего освящения, годом позже, Петропавловская церковь связывается уже с именем сына Анны Леонтьевны. Это первое упоминание о церкви и встречается в 149-й и 151-й Окладных книгах Патриаршего Казенного приказа: «В нынешнем в 7201 (1692) году, ноября в 1 день, по указу святейшего Патриарха и помете на выписке Андрея Петровича Владыкина велено: новопостроенные церкви св. Апостол Петра и Павла в вотчине боярина Льва Кирилловича Нарышкина, в селе Петровском, на попа с причетниками дани положить». Отсюда следует: либо Анны Леонтьевны в 1692 году не стало, чему противоречит надгробная надпись, либо она отказалась от вотчины в пользу одного из двух оставшихся к тому времени в живых своих сыновей – пятерых детей она похоронила. Последнее маловероятно, поскольку жила боярыня только в Семчине. К тому же к Нарышкиным именно в это время переходят одно за другим богатейшие подмосковные владения: в 1688-м – Чашниково, в 1689-м – Черкизово, Кунцево, Медведково, Тешилово, Строгино, Хорошево, Фили, Троицкое-Лыково. Золотой дождь возобновился с новой силой.

Имело Семчино в 1704 году, согласно Переписной книге, «церковь каменную… двор вотчинников, в нем 5 человек, и дворы конюшенной и скотной, в них 18 человек, да к сему деревня Семчина, в ней 12 дворов крестьянских, людей в них 37 человек. Упоминаемых в работах историка И. П. Токмакова и в многочисленных газетных заметках летнего дворца Петра и выстроенных якобы в течение 1699–1700 годов „голландских домиков“ здесь не числилось. Оказывается неоправданным и другое высказывавшееся краеведами предположение, что Семчино-Петровское перешло непосредственно к Петру.

И если опять-таки вернуться к дате кончины царской бабки, то точность надгробной надписи опровергается еще одним существенным обстоятельством. Нового владельца Семчина-Петровского не стало в 1705 году. Подобно всей прямой родне Натальи Кирилловны, жил Лев Кириллович недолго – умер не достигнув и сорока лет. На его похоронах родной матери не было. В связи с погребальными церемониями ее имя тоже не фигурировало. Все говорит за то, что Анны Леонтьевны давно не было в живых.

Но существует и еще одно обстоятельство, не привлекшее к себе внимания исследователей: последовательность строительства зданий в ансамбле Высокопетровского монастыря. Принято считать, что усыпальница Кирилы Полуехтовича появилась вскоре после его смерти – в 1691 году. Получается, что до нее в монастыре появилась великолепная Боголюбская церковь (1684–1685), ставшая усыпальницей всех Нарышкиных. Так почему же исключение, и притом очень скромное, не потребовавшее никаких сколько-нибудь значительных затрат, было сделано для основоположника рода? Что могло лишить права отца царицы Натальи Кирилловны покоиться в достойном царской семьи храме? И это после вступления внука на престол.

Думается, единственный ответ, который не опровергают документы: по существу опальная царица Наталья Кирилловна получила единственную возможность скромно похоронить отца в одном из окраинных и никак не связанных с дворцовой жизнью монастырей, а уже затем ей не было отказано и в праве построить в монастыре церковь. Шли годы правления Федора Алексеевича.