Потерянные души Уиллоубрука - Эллен Мари Вайсман

ней дверь и ушел. В конце палаты Марла, непреклонно стиснув губы, прижимала к матрасу кричащую девушку, ожидая, когда та перестанет биться. Радуясь тому, что Марла слишком занята, чтобы заметить ее позднее возвращение, Сейдж поспешила к кровати Розмари, испытывая странное облегчение оттого, что снова оказалась в шумной, переполненной комнате. По крайней мере, здесь Уэйн до нее не доберется. Затем она вспомнила слова Эдди: Розмари говорила, что ночью кто-то прокрадывался в палату.

Значит, опасность повсюду.

Глава десятая

Наутро Сейдж снова рискнула заговорить на посту с сестрой Вик.

— Спасибо вам, что присмотрели за мной вчера, когда Уэйн вел меня в палату, — сказала она. — Мне было спокойнее знать, что вы рядом.

Как обычно, сестра Вик проигнорировала ее, раскладывая оранжевые таблетки в пластиковые чашечки и выставляя подносы на стойку.

— Я правда его боюсь, — добавила Сейдж.

Сестра Вик по-прежнему безмолвствовала.

— Вы же знаете, что я права, — продолжала Сейдж. — Вы знаете, что Уэйн опасен и я не врала насчет того, что он делал с моей сестрой. Поэтому вы вчера и следили за нами.

Сестра Вик вздернула подбородок, оглядывая толпу пациенток.

— Марла! — окликнула она санитарку и поманила ее к себе, — Можешь подойти? Мне тут надо кой-кого в яму спровадить.

Сейдж помертвела.

— Нет, — выдохнула она, — не нужно меня туда отводить. Я буду молчать.

— Вот и молчи, — бросила сестра Вик.

Сейдж опустила глаза. Эдди был прав: персонал друг друга не закладывает, что бы ни было им известно о делах сослуживцев. И, судя по выражению глаз сестры Вик, она тоже боялась Уэйна. Сейдж приняла пластиковую чашечку от серой юбки, закинула в рот таблетки, схватила свою тележку и прошла дальше. В горле жгло от гнева и разочарования.

Она выплюнула в ладонь таблетки, поглядывая на дверь дневного зала в ожидании Эдди; ей не терпелось узнать, связался ли он с Аланом. Она не представляла, что сделает, если Эдди ее обманет: разрыдается, утратив надежду? Завопит во весь голос? Мысль о еще одной ночи в Уиллоубруке была невыносима. Сейдж пыталась вспомнить, работает ли Эдди ежедневно или через день, но дни и ночи слились в одно целое; она словно проснулась от одного страшного кошмара и обнаружила, что потерялась в другом, еще более жутком.

Когда из двери дневного зала вышел уборщик в ортопедических ботинках, толкая перед собой ведро и швабру, Сейдж чуть не заплакала. А что, если Эдди вообще уволили? Если он переехал или попал под машину? Или решил не ввязываться и попросил перевода в другое отделение. Нет. Хватит сходить с ума. Либо у него выходной, либо он работает в другом здании, вот и все. А при хорошем раскладе они с Аланом сейчас катят в Уиллоубрук. В этот самый момент оба могут сидеть в кабинете доктора Болдуина, объясняя ситуацию и задавая перцу нерадивому врачу.

Поставив тележку в дневном зале, Сейдж уселась в дальнем углу, пытаясь сделаться невидимой. К счастью, другие обитательницы в основном не досаждали ей, хотя время от времени пытались заговаривать, хватали за волосы или дергали за одежду. В таких случаях она молча ждала, когда ее оставят в покое, опасаясь, что иначе они выйдут из себя, начнут пинаться или драться. Слава богу, Норма тоже держалась подальше от Сейдж и пока что не донесла насчет ее фокусов с таблетками. По крайней мере, Сейдж так думала. Ей хотелось спросить Уэйна, не знает ли тот, где Эдди, но она не решилась.

Долгие кошмарные часы неопределенности она переносила, закрыв глаза и заткнув уши, представляя себя в другом месте. Она думала об отце, о том, как они ездили на Южный пляж с ним и Розмари: пенистая зеленовато-синяя вода, набегающая на песок, ослепительное солнце высоко в небе. Отец, высокий, загорелый, в плавках, гонялся за ними в волнах. А Розмари строила замок из песка — со рвом, оградой и окнами из ракушек. Сейдж вспоминала, как папа возил их на закорках, как они выбирали игрушки на гаражных распродажах, как она ездила в кафе-мороженое на своем велосипеде с длинным седлом. Она представляла, что сидит в темном зале кинотеатра Лэйна, ожидая начала фильма и вдыхая запах свежего попкорна. Вспоминала, как смотрела сериал «Семейка Брэди», уютно свернувшись на диване; вспоминала шипучку в закусочной, пиццу и танцульки с друзьями.

Воспоминания помогали, пока ее насильно не возвращали к реальности, чтобы поглощать перемолотое месиво или предупреждать стычку с другими женщинами. Каждый раз, поневоле выныривая из видений в лютую мерзость Уиллоубрука, осознавая, что Эдди может и не преуспеть, она впадала в безысходную тоску, настолько глубокую, что на глаза наворачивались слезы и делалось дурно. Она была совершенно истерзана. Когда в тот день Уэйн с самодовольной ухмылкой подошел к ней, у нее едва хватило сил посмотреть на него.

— Твой дружок опять хочет тебя видеть, — заявил санитар. — У вас прямо медовый месяц, а?

Безграничное облегчение расслабило напряженные мышцы Сейдж, подпитав дух живительным адреналином, но она ничего не сказала; просто ждала, уставясь в пол, когда Уэйн уйдет. Но он вместо этого наклонился, провел пальцами по ее щеке и приподнял подбородок.

— Может, и мне малость сладенького перепадет, пока Эдди не вернулся?

— Отстань от меня. — Она сбросила его руку, вскочила и отгородилась стулом.

Уэйн шагнул ближе и двинул ее стулом по ногам, загоняя в угол.

— Да ладно тебе, — сказал он. — Эдди еще сопляк. Я тебе напомню, каково это — быть с настоящим мужиком. Тебе понравилось в последний раз. И даже очень. Могу отвести тебя в наш заветный уголок, а можем и прямо здесь. Никто не заметит.

Вцепившись в спинку стула так, что побелели костяшки пальцев, Сейдж вжалась в угол.

— Отстань, или закричу.

Он рассмеялся.

— Думаешь, тут кому дело есть до криков? Кричи сколько хочешь. — Уэйн оттолкнул стоявший между ними стул, схватил Сейдж за рубашку и рванул к себе. Его смех обрел более жуткую и зловещую интонацию.

Сейдж принялась молотить его кулаками, осыпая ударами твердокаменную голову, грудь и плечи.

— Пусти!

Странная смесь ярости и ликования исказила его лицо.

— Хочешь сегодня поиграть в плохую девочку, а?

Уэйн захватил ее руку своей, здоровенной, как бревно, и закрутил ей за спину. Сейдж вырвалась и бросилась бежать, чуть не споткнувшись о девушку на полу. Расталкивая пациенток, Уэйн ринулся за ней с криком:

— Люблю, когда ты в недотрогу играешь!

Она метнулась к кабинке, лавируя и с трудом пробиваясь через текучую толпу. Если успеть добраться до телефона прежде, чем