Русская революция. Книга 2. Большевики в борьбе за власть. 1917—1918 - Ричард Пайпс

Львов сразу же вернулся в Москву, чтобы сообщить друзьям о беседе с министром-председателем. Он сказал им, что разговор удался и что Керенский готов обсуждать вопрос о реорганизации кабинета. Со слов Львова Аладьин составил следующий меморандум:

«1. Керенский согласен вести переговоры со Ставкой.

2. Переговоры должны вестись через него, Львова.

3. Керенский согласен на образование кабинета, пользующегося доверием страны и всех частей армии.

4. Ввиду этого должны быть поставлены определенные требования.

5. Должна быть выработана определенная программа.

6. Переговоры должны вестись негласно»^[74].

Основываясь на этом документе, можно предположить, что Львов преувеличил интерес министра-председателя к своему предложению.

Вместе с Добрынским Львов отправился в Могилев. Туда он прибыл 24 августа, как раз в момент отъезда Савинкова. Поскольку Корнилов был занят выполнением распоряжений Керенского, он не мог сразу же принять Львова и тот ожидал в гостинице, где, по его утверждению, слышал толки о заговоре Корнилова с целью убить Керенского. Потрясенный, он решил защитить министра-председателя, обсуждая вопрос о реорганизации кабинета как бы от его лица. «Хотя Керенский и не уполномочивал меня специально от имени Керенского, так как он в общем согласен на реорганизацию власти»⁴². Львов встретился с Корниловым поздно вечером и, вновь, — на следующее утро (25 августа). Из показаний Корнилова и воспоминаний Лукомского, присутствовавшего при разговоре, известно, что Львов представился доверенным лицом министра-председателя, прибывшим с «важной миссией»⁴³. Проявив поразительную беспечность, Корнилов не спросил у Львова документа, удостоверяющего его полномочия, и не связался с Петроградом, чтобы получить подтверждение этих полномочий у самого Керенского, он опрометчиво пустился в опасное для него обсуждение чрезвычайно деликатных политических вопросов. Львов объявил, что его миссия заключается в том, чтобы выяснить мнение Корнилова о путях создания в России сильного правительства. По его собственному мнению, этого можно достичь тремя путями: 1) предоставив Керенскому диктаторские полномочия; 2) создав директорию, в состав которой войдет Корнилов; 3) сделав диктатором Корнилова, а Керенского и Савинкова его министрами⁴⁴. Корнилов не заподозрил подвоха, так как незадолго перед этим его официально уведомили, что правительство, желая улучшить механизм управления страной в военное время, рассматривает проект директории по типу английского малого военного кабинета⁴⁵.

Решив, что Керенский через Львова предлагает ему принять диктаторские полномочия, Корнилов ответил, что предпочитает третий вариант. И добавил: он отнюдь не рвется к власти и готов подчиниться любому главе государства, но если его попросят принять на себя всю полному ответственности, как это делает Львов (и, по-видимому, министр-председатель), он не откажется⁴⁶. Ввиду неизбежно назревающего большевистского переворота в Петрограде Корнилов предложил министру-председателю и Савинкову укрыться в Могилеве, где они все вместе могли бы обсудить состав нового кабинета.

На этом беседа закончилась, и Львов сразу же выехал в Петроград.

Лукомский, более искушенный в политике, нашел миссию Львова подозрительной. Спросил ли Корнилов его верительные грамоты? Нет, ответил Корнилов, потому что знал его как уважаемого человека. Отчего же Савинков не выяснил предварительно мнения Корнилова об изменениях в кабинете? На это Корнилов лишь пожал плечами⁴⁷.

Вечером 25 августа Корнилов отправил телеграмму Родзянко и еще нескольким общественным деятелям с просьбой приехать в Могилев в течение трех дней. Телеграмму аналогичного содержания послал своему брату Львов. На предстоящей встрече должен был обсуждаться вопрос о составе нового кабинета⁴⁸.

На следующий день (26 августа) в шесть часов пополудни Львов встретился с Керенским в Зимнем дворце^[75]. Если в разговоре с Корниловым он представился как доверенное лицо министра-председателя, то теперь принял роль посланца Верховного главнокомандующего. Ничего не сказав Керенскому о том, что он предложил Корнилову на выбор три варианта реорганизации правительства, выработанных им с друзьями, но представленных от имени министра-председателя, Львов объявил: Корнилов требует диктаторских полномочий. Как вспоминает Керенский, услышав это, он рассмеялся. Но вскоре веселье сменилось тревогой. Он попросил Львова письменно изложить требования Корнилова. Вот что написал Львов:

«Генерал Корнилов предлагает:

1. Объявить г. Петроград на военном положении.

2. Передать всю власть, военную и гражданскую, в руки Верховного главнокомандующего.

3. Отставка всех министров, не исключая и министра-председателя, и передача временного управления министерств товарищам министров, впредь до образования кабинета Верховным главнокомандующим.

Петроград. Август, 26, 1917 г. В.Львов»⁴⁹.

По словам Керенского, как только он это прочел, ему все стало ясно: начался военный переворот⁵⁰. Он мог бы задаться вопросом, почему Корнилов воспользовался услугами такого посредника, как бывший обер-прокурор Святейшего синода, а не передал то же через Савинкова. Или мог поспешить к ближайшему телеграфному аппарату и выяснить у Корнилова или у Филоненко, действительно ли главнокомандующий уполномочил Львова вести переговоры от своего имени. Но он не сделал ни того, ни другого. Настойчивые утверждения Львова, будто Корнилов хочет, чтобы этой же ночью Керенский и Савинков выехали в Могилев, укрепили Керенского в убеждении, что Корнилов намерен захватить власть. Он решил, что главнокомандующий собирается их арестовать.

Без сомнения, три «условия», приписанные Львовым Корнилову, в действительности были состряпаны им самим и его друзьями с целью ускорить события. Они не отражали ответа Корнилова на вопрос, который, как он считал, поставил перед ним министр-председатель, но давали, наконец, Керенскому повод для отставки Корнилова. Чтобы получить неопровержимые доказательства заговорщических намерений Корнилова, Керенский решил продолжить игру. Он назначил Львову встречу на 8 часов утра в кабинете военного министра, откуда они должны были связаться с генералом по телеграфу.

Львов, который провел часть утра с Милюковым, опаздывал. В 8 часов 30 минут, заставив Корнилова прождать полчаса у аппарата, Керенский начал с ним телеграфный диалог, делая вид, что Львов находится рядом, Как он говорил впоследствии, с помощью этого обмана он надеялся получить от Корнилова либо подтверждение ультиматума, предъявленного Львовым, либо «смущенное» его отрицание.