Великие психологи - С. И. Самыгин

Из-за того значения, которое я придаю раннему опыту жизни, люди с философским складом ума называют меня детерминистом, однако мой детерминизм отличается достаточной гибкостью. Я убежден в том, что настоящие модели поведения определяются прошлыми моделями, но если признать и принять эти прошлые модели, то в подходящих обстоятельствах они поддаются корректировке. Конечный результат состоит в том, чтобы облечь человека ответственностью самому творить хорошую жизнь для себя. Стоит упомянуть, что по этой причине мои теории никогда не принимали в Советской России или в Китае. Причина, несомненно, состоит в том, что мои теории предоставляли человеку большую свободу в решении собственной судьбы, чем могла позволить себе политика этих стран. То же самое, несомненно, относится и к мусульманскому Востоку.

Некоторые современные теории лечения заходят слишком далеко в понимании личной свободы. Согласно этим теориям, при условии соответствующего опыта все человеческие существа обладают абсолютной свободой развиваться и совершать все то, что ни пожелают, но я полагаю, что эта идея абсурдна. Вернемся к метафоре о цветке: каждый отдельный цветок в мире растет на своем личном кусочке земли. Он имеет собственные генетические корни. Он получает определенное питание, испытывает конкретное воздействие солнца и дождя (в зависимости от климатических условий местности, в которой растет), а также подвергается конкретной опасности. Все эти силы и определяют то, каким будет окончательный вид этого цветка. В некоторых условиях вырастают сильные и здоровые растения, в других — чахлые и низкорослые. Люди, как и растения, ограничены теми индивидуальными условиями, в которых протекает процесс их развития. Ни один человек не является абсолютно свободным.

Свобода — это иллюзия, а точнее — фикция. Хотя людей можно научить изменять собственную жизнь, эта наука не должна основываться на фальшивом убеждении, что люди являются абсолютно свободными. Они свободны в определенных границах своей личной истории и жизненных ситуаций.

УДОВОЛЬСТВИЕ.

СКРЫТОЕ В СИМПТОМАХ

Третье главное достижение психоанализа (первые два заключались в сближении людей и в признании влияния ранних детских переживаний на более поздние этапы человеческой жизни) заключается в нашем понимании того, что в симптоме наличествует элемент удовольствия. На раннем этапе нашей работы мы поняли, что никто не склонен легко отказываться от удовольствий. Никто по собственной воле не отказывается от «инвестирования» либидо своих идеалов и духовных ценностей. Хотя эта мысль являлась совершенно очевидной, она значительно осложнилась, когда мы обнаружили, что люди иногда находят удовлетворение в своих проблемах. Это открытие явилось неожиданным и сильно оспаривалось.

Явление, заключающееся в том, что люди, обращающиеся к психоаналитику якобы с целью освободиться от мучающих их проблем, на самом деле сопротивляются процессу лечения и продолжают цепляться за свои проблемы с поразительными упорством и хитроумием, получило название «невропатического парадокса». Обнаружение того, что в самой симптоматике нарушения присутствует элемент удовольствия, не только объяснило сей парадокс — оно также оказало влияние непосредственно на процесс лечения. Согласно законам психоанализа, мы всегда обязаны локализовать причину сопротивления пациента лечению и помочь своим пациентам определить, какое удовольствие они испытывают от собственных проблем — это, мягко говоря, трудная задача.

Объяснение этому странному феномену следует искать в детском опыте, общем для всех людей. Все мы появляемся на свет беспомощными и еще несколько лет проводим в беспомощности, пока не сформируем представление о собственном «Я» и не станем более независимыми.

Однако состояние беспомощности оставляет в человеке глубинную травму — ощущение желания, отчаянное чувство нужды в ком-то. В период нашей беспомощности родители, братья, сестры и другие люди отвечают нам по-разному: любовью и поучениями, насмешкой или давлением, терпимостью или равнодушием. Мы переживаем этот травмирующий период нашей жизни и, именно потому, что он был настолько травмирующим, интерпретируем различные реакции на самих себя как подобающие и заслуженные. Из-за интенсивности ощущения беспомощности мы воспринимаем эти реакции как чрезвычайно сильные и значимые и «импринтируем» их на глубинном уровне. Став взрослыми людьми и столкнувшись в жизни, по нашему мнению, с трудными и непреодолимыми проблемами, мы бессознательно вспоминаем свое детское ощущение беспомощности и зачастую болезненные, но тем не менее «заслуженные» и «правильные» спасительные реакции, которые мы получали в ответ на свои потребности. В свою очередь, мы воссоздаем условия, при которых мы могли бы получить такие же реакции. В результате этого они становятся повторяющимися, порой даже против нашего желания. В реальности подобные симптомы, зачастую оказывающиеся пораженческими, есть не что иное, как прошлые реакции наших близких на наше отчаянное чувство беспомощности. Мы находим в симптомах удовольствие, но часто платим слишком высокую цену за возможность испытать его.

Хотя травмы, вызывающие удовольствия, которые мы черпаем в своих проблемах, представляют собой неприятный аспект процесса взросления, отсутствие подобного болезненного опыта может иметь разрушительные последствия. Психологически самым худшим условием существования для человека является равнодушие. В результате подобного равнодушия, как вы сами можете заметить, дети здесь, в Соединенных Штатах, крайне неуправляемы; не похоже, чтобы они признавали авторитеты. Как мне представляется, это объясняется тем, что вашей стране присуща большая свобода, чем большинству других стран. В США традиция и авторитет не играют такой роли, как в других западных странах. Традиция и авторитет основываются на сильной власти в семье, обычно на личности властного отца. Без наличия такой сильной личности в семье дисциплина и то, что мы называем «страхом кастрации», сводятся к минимуму. Такое ослабление власти семьи влечет за собой незамедлительные последствия, проявляющиеся в том, что идентификация с авторитетными фигурами слаба или даже вообще невозможна. В отсутствии почтения к авторитетам дети сами становятся авторитетами для себя. Как правило, они руководствуются собственным Id (Оно), что уже является шагом к нарциссизму^[8]. Это само по себе представляет ужасную проблему для родителей, которые не преминут упомянуть об этом. С другой стороны, именно эта проблема также является источником удовольствия и большим благом для общества. Именно такое скрытое удовлетворение позволяет людям и обществам благополучно переживать проблемы.