Русское старообрядчество. Традиции, история, культура - Дмитрий Урушев

Пока думали, что делать с Епифанием, известие о появлении на Ветке епископа дошло до Анны Иоанновны. Императрица разгневалась. Именно Епифаний стал причиной «ветковской выгонки» 1735 года. Царские войска вторглись на Ветку и разорили ее. Архиерей был схвачен, увезен в Киев и вновь заточен в темницу, где и скончался.

Другим старообрядческим епископом середины XVIII века был владыка Феодосий. Он, как и Епифаний, не оставил заметного следа на страницах церковной летописи.

Казак, природный старовер, Феодосий был посвящен в епископы для казаков, живших на Кубани, в ту пору принадлежавшей крымскому хану. Его рукоположил греческий архиепископ по просьбе староверов и по настоянию хана. Умер Феодосий, не оставив преемника.

Во-вторых, отправляясь на поиски архиерея, старообрядцы мечтали найти страну, где бы в неприкосновенности сохранилось древнее благочестие. В XVIII веке слухи о таких благословенных землях изредка достигали староверов.

Одни говорили, что православие процветает в Японии — в Опоньском царстве, что стоит на море-океане. Другие утверждали, что служба по старому обряду совершается в храмах Беловодского царства, затерянного где-то в Азии.

Иногда на Руси появлялись люди, якобы побывавшие в Опоньском царстве или Беловодье. Иногда оттуда приходили письма, живописующие торжество веры, благолепие храмов и истовость служения благочестивых епископов.

В конце XIX века по России разъезжал странный человек Антон Пикульский — сын чиновника из Великого Новгорода, выдававший себя за архиепископа Аркадия, якобы получившего рукоположение от патриарха Беловодского царства.

Но в ту пору было уже невозможно легко дурачить людей. И Пикульский не сумел приобрести последователей…

На протяжении всего XVIII столетия Польское королевство ослабевало и умалялось.

Сильные соседи — Австрия, Пруссия^[84] и Россия — постепенно отвоевывали от него по куску, пока Польша совершенно не исчезла. В 1772 году город Гомель и слободы Ветки отошли к Российской империи.

Некоторые староверы Ветки и Стародубья, разочарованные и утомленные безуспешными поисками архиерея, стали поговаривать, что надобно идти на примирение со светскими и духовными властями и просить себе епископа и священников в столице, в Санкт-Петербурге, у царицы Екатерины II и архиереев Синодальной Церкви.

Первым высказал такую мысль инок Никодим из Стародубья. В 1783 году он передал прошение императрице, чтобы по ее указу старообрядцам был прислан из Синода какой угодно епископ. Но через год Никодим умер, а с ним умерло и его начинание.

В 1799 году несколько купцов — прихожан Рогожского кладбища — подали прошение московскому митрополиту Платону (Левшину) о дозволении получать священников от Синодальной Церкви. Митрополит согласился удовлетворить это прошение и принять староверов под свое покровительство, но с условием, что они признают над собой власть Синода.

Так возникло единоверие — объединение старообрядцев и никониан. Оно было подобно прежней унии — объединению православных и латинян. Единоверцы во всем подчинялись Синоду и получали от него священников, служащих по старым книгам, а также право невозбранно строить храмы и монастыри, заводить школы и книгопечатни.

Император Павел I^[85] подписал правила учреждения единоверия 27 октября 1800 года.

Правда, Платон и прочие синодальные архиереи считали, что в старых церковных книгах находятся погрешности от невежества, поэтому пренебрежительно относились к своей новой пастве, как к сборищу неучей. В Синоде единоверие называли «церковной болезнью».

Староверы же сторонились его, как ловушки. В начале XIX века к единоверию присоединилась незначительная часть христиан. Число единоверцев увеличилось только при царе Николае I, когда старообрядцев стали насильно присоединять к Синодальной Церкви.

Воззвание Емельяна Пугачева

(из послания к казакам Березовской станицы)

Божьей милостью мы, Петр Третий, император и самодержец Всероссийский.

Объявляется Березовской станицы господину атаману и всем живущим в оной Донского войска казакам и во всенародное известие.

Довольно уже наполнена была Россия о нашем от злодеев (главных сенаторов и дворян) укрытии вероятным слухом, но и иностранные государства небезызвестны.

Не от чего ж иного сие воспоследовало, как во время царствования нашего рассмотрено, что от прописанных злодеев-дворян древнего святых отцов предания закон христианский совсем нарушен и поруган. А вместо того от их зловредного вымыслу с немецких обычаев введен в Россию другой закон и самое богомерзкое брадобритие и разные христианской вере как в кресте, так и прочем неистовства.

И подвергли, кроме нашей монаршей власти, всю Россию себе в подданство с наложением великих отягощений, и доведя ее до самой крайней гибели, чрез что, как Яицкое, Донское и Волжское войско, ожидали своего крайнего разорения и истребления. Что нами, обо всем вышепрописанном отечески соболезновав, сожалели и намерены были от их злодейского тиранства освободить и учинить во всей России вольность. За что нечаянно лишены мы всероссийского престола и вменены злоумышленными публикованными указами в мертвые.

Ныне ж по промыслу всевышней десницы, волей Его святой, вместо совсем забвения, имя наше процветает… Того ради за благо рассудить соизволили через сей наш всемилостивейший указ дать знать о нашем шествии с победоносной армией как означенной Березовской станице, так и всему природному Донскому казачьему войску. Что если оное восчувствует наше отеческое попечение и пожелает вступить за природного своего государя, которой для общего спокойствия и тишины претерпел великие странствия и немалые бедствия, то б желающие оказать ревность и усердие для истребления вредительных обществу дворян явились бы в главную нашу армию, где и сами мы присутствуем. За что без монаршей нашей милости и на первой случай не в зачет жалованья по десяти рублей награждения оставлены не будут.