Последний очевидец - Василий Шульгин

Прохождение законопроекта о куриальном земстве через законодательные палаты было не только драматичным, но и поучительным. Политики и в Государственной думе, и в Государственном совете были взволнованы. Поляки возмущены, кадеты воинственно настроены.

А остальные партии? Фракция русских националистов и правые в общем поддерживали правительство, но октябристы несколько колебались.

Что такое были эти октябристы? Их с двух сторон, справа и слева, изображали превратно. Слева их называли черносотенцами, справа подозревали в революционности. Одно нелепее другого.

В Англии их считали бы либералами уже хотя бы потому, что людей моего типа там почитали консерваторами. По крайней мере, сэр Бернард Пэрс (Pares) в своей книжке «Крушение империи» так прямо и называл меня — консерватором.

Октябристы были левее меня — значит, они были либералами. Они были либералами, но вместе с тем и монархистами. Потому-то они и назывались октябристами, что поддерживали высочайший манифест 17 октября 1905 года, возвестивший с высоты престола представительный строй и связанные с ним свободы.

* * *

В письме в своей матери, Императрице Марии Федоровне, датской принцессе Дагмаре, в те дни проживавшей в Копенгагене, Николай II писал об этом манифесте: «В сущности, дана конституция».

Эта «конституция» словарем Гота определена как «Empire constutionelle sous un tzar autocrate», что значит: «Конституционная империя под самодержавным царем».

Другими словами, это была государственная конструкция sui generis, то есть своеобразная. Поэтому она допускала различные толкования.

Октябристы старались примирить самодержавие и конституцию и этим не подрывать, а утвердить монархию. Такова же была концепция П. А. Столыпина, почему его и поддерживали октябристы с А. И. Гучковым и М. В. Родзянко во главе. И однако, октябристы все же были либералы. А так как поляки и кадеты оглушительно кричали, что национальные курии наносят удар свободе, октябристы, люди, в общем, добродушные, совершенно не агрессоры, заколебались.

В понедельник 25 января 1910 года, в начале тридцать пятого заседания третьей сессии, секретарь Государственной Думы Иван Петрович Созонович заявил, что от министра внутренних дел, то есть Столыпина, поступил законопроект «О применении положения о земских учреждениях 12 июня 1890 года к губерниям Витебской, Волынской, Киевской, Минской, Могилевской и Подольской». Председательствующий князь В. М. Волконский предложил передать означенный законопроект в комиссию по местному самоуправлению, что и было принято Думой после проведенной баллотировки.

Комиссия эта была избрана 19 и 24 ноября 1908 года. Ее возглавлял председатель Всероссийского союза националистов Петр Николаевич Балашов. Она была наиболее многочисленной из всех комиссий Думы и состояла из семидесяти одного депутата, представлявшего все фракции. Больше всего в ней было октябристов — двадцать четыре человека. Затем — семнадцать членов русской национальной фракции, в числе коих, как депутат от Волыни, был выбран и я. Кадетов было восемь, правых семь, прогрессистов пять. Трудовики, социал-демократы, польско-литовско-белорусская группа и беспартийные были представлены поровну — лишь двумя членами каждые. И наконец, по одному представителю было от польского коло и мусульманской группы. Таков был состав комиссии по местному самоуправлению, которой надлежало рассмотреть новый закон о национальных куриях.

Прения в комиссии длились долго, свыше трех месяцев. Наконец наступил решающий день. 27 марта 1910 года комиссия закончила свою работу и в вечернем заседании приступила к голосованию отдела 1 правительственного законопроекта, гласившего:

«Высочайше утвержденное, 12 июня 1890 года, положение о губернских и уездных земских учреждениях с последовавшими к нему дополнениями и изменениями, ввести с 1 июля 1910 года в действие в губерниях Витебской, Волынской, Киевской, Минской, Могилевской и Подольской».

Не помню теперь, в связи с какими обстоятельствами, но в этот день председательствовал в комиссии лидер октябристов Михаил Владимирович Родзянко. Через год после этого вечера, 22 марта 1911 года, он был избран председателем Государственной Думы и впоследствии сыграл видную роль в 1917 году, в дни Февральской революции.