Серп и молот против самурайского меча - Кирилл Черевко

Мы думаем, что главным нашим общим врагом является все же гитлеровская Германия…»

В ответ на изложение М.М. Литвиновым отрицательной позиции СССР по вопросу о войне с Японией Ф. Рузвельт выразил сожаление, но сказал, что на месте Советского Союза он поступил бы так же, попросив, однако, не объявлять публично о нашем намерении соблюдать нейтралитет в отношениях с Японией, чтобы приковать, как можно больше японских сил к потенциальному фронту с СССР на Дальнем Востоке и подготовить совместное коммюнике о возможности в любой момент принять любое решение.

М.М. Литвинов отказался, сказав, что это могло бы спровоцировать нападение Японии на СССР^[316]. 12 декабря, на следующий день после этой беседы, в связи с тем что после объявления в предыдущий день также Германией и Италией войны США последние становились фактическими союзниками СССР во Второй мировой войне на европейском театре военных действий, газета «Правда» изложила позицию правительства Советского Союза по вопросу о войне на Тихом океане.

В газете содержалось следующее предостережение в адрес Токио: «Японский агрессор бросился в очень рискованную авантюру, которая не предвещает ему ничего, кроме разгрома»^[317]. Из этой статьи следовало, что помощь Советского Союза для этого не понадобится.

Однако в беседе с министром иностранных дел Великобритании, которая состоялась через несколько дней, 20 декабря, в Кремле, И.В. Сталин заявил, что эта помощь не будет оказана только в ближайшее время, а в дальнейшем, несмотря на наличие пакта о нейтралитете с Японией, вступление СССР в войну с нею на стороне союзников по антигитлеровской коалиции отнюдь не исключается.

К А. Идену перед его поездкой в Москву посол США в Лондоне Дж. Вайант, по согласованию с К. Хэллом, обратился с просьбой прозондировать у русских вопрос о возможности предоставления американцам авиабаз на советском Дальнем Востоке с целью бомбардировок с них Японии. В беседе со Сталиным Иден поднял этот вопрос перед советским руководителем, а также спросил, может ли Англия рассчитывать на определенную помощь ей против Японии, и если может, то когда именно.

На это собеседник ответил, что если бы СССР объявил войну Японии, то ему пришлось бы вести настоящую войну на суше, на море и в воздухе. Советское правительство, продолжал Сталин, должно тщательно учитывать свои возможности и силы. В настоящий момент СССР еще не готов для войны с Японией. Значительное количество наших войск в последнее время было переброшено на Западный фронт. Сейчас на Дальнем Востоке формируются новые силы, но потребуется не меньше четырех месяцев, прежде чем СССР сможет надлежащим образом подготовиться в этих районах.

Сталин высказал мнение, что было бы гораздо лучше, если бы Япония напала на СССР, так как это создало бы благоприятную политическую и психологическую атмосферу в нашей стране. Война оборонительного характера вызвала бы монолитное единение в рядах советского народа.

В заключение советский руководитель высказал предположение, что нападение Японии на СССР все еще возможно и даже вероятно — если немцы начнут терпеть поражения на фронтах, то тогда Гитлер пустит в ход все средства нажима для того, чтобы вовлечь Японию в войну против СССР^[318].

Из этого можно сделать вывод, что, несмотря на свое официально заявленное намерение соблюдать пакт о нейтралитете, советская сторона готова была вопреки мнению советской историографии, нарушить его, вступив в войну в благоприятный для нее момент.

Вместе с тем не исключено, что, преднамеренно нагнетая угрозу нападения Японии на СССР, Сталин стремился предупредить союзников о тех роковых последствиях, какие возникли бы для них, если бы СССР не выдержал войны на два фронта, и тем самым подтолкнуть США и Великобританию к скорейшему открытию второго фронта в Европе^[319].

Какова же была в этот период по вопросу о нейтралитете в отношении СССР действительная позиция Японии, которая также неоднократно заверяла СССР в верности упомянутому пакту?

На осень — начало зимы 1941 г. в генеральном штабе Японии был подготовлен видоизмененный вариант оперативного плана «Кантокуэн» на случай, если немецкие армии все же захватят Москву и добьются решающих успехов на советско-германском фронте.

Особенность этого варианта состояла в том, что в указанном случае удар Квантунской армии, учитывая наступление холодов, ограничится Приморьем и районом г. Хабаровск. На северо-западе же Маньчжурии войска должны были только выдвинуться к границам в районах Малого и Большого Хингана с тем, чтобы весной 1942 г. форсировать р. Амур и продвинуться к озеру Байкал. В отношении захвата Северного Сахалина, Камчатки и МНР первоначальный вариант плана оставался неизменным.

К моменту завершения немецко-фашистского наступления войск под Москвой для нападения на СССР было сосредоточено 50 % японских пехотных дивизий, 75–80 % кавалерийских частей, около 65 % танковых полков и по 50 % артиллерии и авиации сухопутных сил.

Однако эти силы, хотя и представляли собой серьезную угрозу для СССР, могли быть введены в действие только после принятия соответствующего политического решения.

Но такого решения не последовало. Проявив осторожность, еще за два дня до советского контрнаступления, 3 декабря 1941 г., руководство Квантунской армии получило приказ императорской ставки № 578 о том, чтобы в связи с предрешенным началом войны с США, Великобританией и Нидерландами и необходимостью быстрого продвижения в южном направлении, «в это время не допускать войны с Россией», сохраняя тем не менее согласно приложенной директиве № 1048 полную боевую готовность к весне 1942 г.

Так, 22 января 1942 г. начальник генерального штаба японской армии Сугияма сообщил императору Хирохито, что он пришел к выводу о нецелесообразности «до лета с. г. проводить операции на севере».

При этом японское руководство высказывало мнение, что если Япония не нападет на Советский Союз, то и последний не начнет военных действий, которое, как выяснилось позднее, оказалось ошибочным. (Такую точку зрения; например, высказывал командующий японским объединенным флотом адмирал И. Ямамото в секретном приказе от 1 ноября 1941 г.)^[320]

Разгром немецко-фашистских войск в ходе зимней кампании в декабре 1941 г. укрепил японское руководство в его намерении воздержаться в этот период от войны с СССР.

Этому способствовало также подписание Советским Союзом 1 января 1942 г. в Вашингтоне Декларации Объединенных Наций — 26 государств, начиная с США и Великобритании, ведущих войну против «держав оси».