Кромка льда - Анна Юрьевна Приходько

Ознакомительный фрагментудивлённых глаз. Настасья даже закашлялась.

Потом улыбнулась, кажется, через силу и попросила дочку:

– А мне ты расскажешь эту сказку?

Тамара кивнула и начала:

– По ту и по эту сторону нашей реки раньше стояли домики…

Настя слушала рассказ дочери и старалась улыбаться, но когда вышла из комнаты, позвала свою мать:

– Мама, где вы?

Марфа Игнатьевна не спешила отзываться.

Только с третьего раза подала голос.

– Чего разоралась? Слышу я. Подойди по-человечески. Горланишь, как ворона.

Настя схватила мать за шею и стала её душить.

– Ты что творишь, – хрипела Марфа, – что творишь? Бог с тобой! Никак помешалась на том, что муж бросил тебя, и приплод ему не нужен? Почему же ты ему не сказала, что на сносях? Убивай давай! И потом родить не сможешь. Будешь в муках корчиться, никто к тебе не подойдёт за то, что ты мать жизни лишила!

Настя ослабила хватку, грузно опустилась на стул, закрыла лицо руками и зарыдала.

Пока Марфа Игнатьевна откашливалась, её дочь плакала.

– Говорю тебе – не позорься. Пётр Александрович – видный человек. Умный, воспитанный. Сдался тебе этот пролетариат. Он же не стóит даже твоей волосинки! У него, небось, баба в городе. А ты тут слёзы льёшь. А Пётр – человек ответственный: и ребёночка воспитает, и Сеньке ума даст.

– Вы зачем Тамаре рассказываете о своей жизни? Зачем маленькой девочке ваши приключения? Отчего же это сказкой стало? Меня позорите, что себя не с тем связала, а сами-то…

Марфа Игнатьевна усмехнулась.

– А… Вот откуда ноги растут. А мне скрывать нечего. Пусть знает, какой может быть любовь.

– Какая любовь в 9 лет? Вы в своём уме?

– В своём! В отличие от тебя.

– Ну тогда не забудьте рассказать правдивую концовку, чтобы внучка знала, какое чудовище её бабушка.

– Дура ты, Настька…

Марфа Игнатьевна вышла из дома.

После того дня с дочкой не разговаривала.

Тамара выздоровела. Когда бабушка собралась в очередной раз на реку, увязалась с ней. Но Марфа Игнатьевна велела внучке остаться дома.

Девочка не знала, чем себя занять.

Дома никого не было. Сеньку мама взяла с собой на работу. И Тамара решила пойти в ветеринарный пункт.

Захотелось ей поведать матери о разговоре, который подслушала ночью.

Но по пути встретила подружку Варю.

Та почему-то стала убегать. Тома еле догнала её.

– Ты чего, Варя? Убегаешь вдруг. Не виделись давно.

– Некогда мне с тобой беседы вести, уроки надобно делать. Ты вот в школу не ходишь, а пишешь красивее нашей учительницы. Я тоже хочу так научиться, – Варя вдруг покраснела: – Я тетрадку у тебя взяла на время: толстенькую такую, под книжками лежала.

Тамара побагровела.

– Ах это ты! Воровка ты эдакая!

– Да я верну, верну! Мамка на работу уйдёт, найду и верну! Пропала твоя тетрадка!

Тамара теперь всё поняла: Варя украла тетрадь, её нашёл Геннадий Ефимович и передал своему другу Петру Александровичу. А тот, в свою очередь, пришёл к Марфе Игнатьевне и стал угрожать.

– Я бы тебя и без воровства писать научила, – обиженно пробормотала Тамара. – Иди ищи…

Варя побежала в сторону своего дома. Тамара же думала о том, как теперь забрать дневник у Петра Александровича. О подслушанном разговоре решила матери пока не говорить.

Через два дня уже поздним вечером, когда мама пожелала Тамаре добрых снов, в дом постучали.

Пришёл Варин отец и начал с порога:

– Анастасия Алексеевна, отчего же ваша дочь так запугала мою, что она теперь из дому боится выйти?

Настя смотрела на Геннадия Ефимовича с удивлением.

Марфа Игнатьевна решила полюбопытствовать и тоже вышла из своей комнаты.

– Это ж как ребёнка надо запугать, чтобы она вот так боялась? Мне бы с вашей дочкой беседу провести.

– Она спит, – сказала Настя.

– Ну так разбудите, Анастасия Алексеевна. Негоже так поступать.

Тамара не стала дожидаться, пока её позовут. Поднялась с кровати, вышла к гостю. Смотрела на него сонными глазами.

– Что же ты, Тамара, Варюху запугала? – переключился на неё Геннадий Ефимович.

– Что же ты, Тома? – спросила Настя.

– Ох, Тамара, ремень отцовский о тебе рыдает, да нет отца-то! Сиротинушка ты наша, – запричитала Марфа Геннадьевна.

В комнате воцарилась тишина. Все пытливо смотрели на Тамару.

Она вдруг обратилась к отцу Вари:

– А что грозит человеку, укравшему чужое?

Геннадий Ефимович усмехнулся:

– То же, что и тому, кто от советской власти драгоценности в подвале прячет.

Настя и её мать покраснели.

Отец Вари приблизился к Насте, схватил её за плечи и зло прошипел:

– Если ещё твои выродки к моей дочке подойдут, серебро ваше на переплавку поедет…

И вышел, громко хлопнув дверью.

– Чего это такое было? – дрожащим голосом спросила у дочери Марфа Игнатьевна. – Никак Генка решил до нас добраться? Неужто антисоветскими элементами нас посчитал? Давай поскорее серебро прятать. А то нагрянут…

Настя долго стояла с опущенной головой, потом накинула на плечи шаль и вышла на улицу.

– Ты куда в ночь, малахольная? Не работаешь ведь сегодня! – кричала ей вслед мать.

Тамара заплакала.

– Спать иди! – прикрикнула на неё бабушка.

Глава 2

Настя шла по тёмной улице к дому Петра Александровича.

Накануне он принёс ей котёнка. Попросил забинтовать тому лапу. Разговорились. Он посетовал, что муж Настасьи живёт нынче в городе.

Ветеринар почти не отвечала на его вопросы, возилась с лапой котёнка.

Пётр перед уходом сказал:

– Анастасия Алексеевна, времена нынче неспокойные. Вы в случае чего не стесняйтесь помощи просить. Помогу по мере своих сил.

А потом подошёл к ней ближе и прошептал:

– Спрячьте всё лишнее, проверки грядут.

– Ничего лишнего у нас нет, – возмутилась Настя.

Пётр Александрович улыбнулся загадочно и произнёс:

– Так я могу и найти в случае чего.

Было так много работы, что Настя об этом разговоре вспомнила, только когда Геннадий Ефимович пришёл обвинять в чём-то Тамару.

Зачем шла сейчас к Петру, Настя не знала.

Постояла у его калитки. Вошла. Небольшая собачонка сначала затявкала, потом стала вилять хвостом.

Настя постучалась в окно.

– Иду, иду! – раздался голос хозяина, и у Насти началась паника.

Она вдруг присела на корточки, сжалась вся, думала, что Пётр её не заметит.

Но он подошёл, коснулся её плеча и произнёс:

– Что случилось, Анастасия Алексеевна? Кто обидел вас, Настенька?

Настя поднялась. Посмотрела Петру в глаза.

– Котёнка пришла проведать. Надо бы перевязку сделать.

– А-а-а… – протянул Пётр Александрович. – Ну проходите, проходите. Пациент вас ждёт.

Пётр взял Анастасию за руку и повёл в дом.

Уже при свете яркой лампы Настя заметила, что хозяин дома одет в длинный халат из бархата. Его ноги

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---