Ассирийский мушаркишу - Александр Васильевич Чернобровкин

проходит по ровной линии: досюда черная, а выше под седину. Всеяден, от кореньев до падали. Устойчив к ядам. После укуса кобры может пролежать час-два в отключке, после чего отправиться на поиски ее, чтобы догнать и сожрать. Выясняли отношения, судя по размерам, молодой леопард и старый медоед возле частично обглоданной туши детеныша газели. Предполагаю, что поймал ее и начал трапезу первый, а второй решил упасть на хвост, причем действовал по-хамски. Само собой, леопарду это не понравилось. Он вцепился в шею грабителя, который, схватив тушку газели за заднюю левую ногу, попытался уволочь в кусты. Медоед каким-то непостижимым образом извернулся внутри своей шкуры, укусил нападавшего за морду и добавил лапой с длинными, сантиметров пять, когтями, содрав часть пятнистого скальпа и, как мне показалось, сильно повредив правый глаз. Леопард отпрыгнул, издав жалобный звук, как маленький котенок, после чего, тихо скуля, стремительно удрал зализывать раны. Впрочем, вряд ли дотянется языком до глаза и выше. Медоед, как ни в чем не бывало, продолжил утаскивать недоеденную тушку в кусты, двигаясь задом наперед. Я решил наказать его. Так сказать, око за око. Первая стрела попала в правый и вошла глубоко, почти до оперения. Теперь уже медоед подпрыгнул, а приземлившись на бок, завертелся от боли, сломав древко стрелы. Я поймал момент, когда он был черным брюхом кверху, где кожа намного тоньше, и вогнал вторую так, чтобы вышла через голову. Пробить череп у нее не получилось, но, видать, поразила какой-то важный орган. Животное дернулось несколько раз и вытянулось, потому что мышцы расслабились. Зная о поразительной живучести медоеда, я, приблизившись к нему, со всей силы всадил кинжал в левый глаз, как бы пригвоздив к земле, покрытой желтыми, сухими травинками, которые начали быстро пропитываться кровью. Я подождал немного. Судя по черным вшам, появившимся на седой шерсти спины, тело остывало, поэтому отправились на поиски другого. Я выдернул кинжал, быстро освежевал труп. Нес шкуру на палке, чтобы не обзавестись квартирантами.

Буцефалу ее запах не понравился, но не испугал. Мы вернулись в Химмули, где я отдал шкуру скорняку на выделку. Решил, что покрою шерстью наружу свой щит. И красиво, и надежно. Редкая стрела пробьет шкуру медоеда.

4

Светло-коричневая дорога петляет между холмов, поросших маквисом и невысоким лесом, и по равнинам, разделенным на поля и сады. По большей части здесь выращивают виноград и оливки, но много и других фруктовых деревьев, в первую очередь вишневых. Нынешний правитель Ассирийской империи Шаррукин, которого историки назовут Саргоном Вторым, любит аромат их цветения и сироп из плодов, который разводят водой и утоляют жажду. По дороге устало бредет караван из арб, запряженных парами волов и нагруженных медными слитками в форме шкуры тех, кто их тащит. Я один из конных охранников с зарплатой полшекеля в день. Передвигаемся на расслабоне. На караваны со слитками нападают редко. Слишком много возни с добычей, трудно найти покупателя на весь товар. Обычно встречают на обратном пути, когда везут более дорогие и легкие предметы роскоши из Вавилона и других городов империи. От скуки болтаю с коллегами и хозяином каравана, расспрашиваю о житье-бытье в первой мировой империи, хотя мои собеседники и не догадываются, что являются гражданами именно такого государственного образования. Они просто живут.

Из-за жары впереди часто появляется марево, напоминающее портал. Кажется, что скоро въеду в него — и окажусь в другом месте и времени. Пока добираемся до того места, портал сдвигается к горизонту. В голове кружатся прилипшие строки из моей первой молодости: «Дорога без конца, дорога без начала и конца…». Она когда-то выбрала меня или я ее — кто знает⁈

К концу четвертого дня прибываем в пункт назначения — город Халеб (Белый), будущий Алеппо. Получил нынешнее название из-за светлых выходов мрамора и других известняков в восьми холмах, образующих кривую окружность диаметром километров десять. В центре на левом берегу реки Бел девятый холм, на котором и возвели город задолго до того, как я был шумерским лугалем, и он назывался Арми, и был столицей царства Эбла. В мою предыдущую эпоху Халеб являлся столицей царства Ямхад. Здесь медные слитки перегрузят на речные суда и повезут вниз по реке Бел, которая сейчас впадает справа в Евфрат, и дальше, скорее всего, в Сиппар или Вавилон. Мы останавливаемся на ночь на большом постоялом дворе за пределами городских стен рядом с пристанью. Ночевку оплачивает хозяин каравана, но утром я получу расчет, начну содержать себя сам, потому что не пойду в обратную сторону.

Я собирался наняться охранником на какое-нибудь судно и отправиться вниз по реке Евфрат, перебраться на реку Тигр, по которой спуститься к Гуабе, узнать, что там сейчас творится. По пути мне рассказали, что Южную Месопотамию давным-давно захватили халдеи и назвали основанное ими царство в честь себя. Это одна из групп семитских кочевых племен, вторгшихся на верблюдах-дромадерах из пустыни на более плодородные земли и ставших оседлыми. Говорят на арамейском языке, то есть родственники титульной нации Ассирийской империи, просто пошли в атаку южнее и обособились там. До недавнего времени владели даже Вавилоном. В прошлом году были разбиты Шаррукином (Царем истинным) и стали его поданными. Теперь Вавилон — временная столица, пока не достроит новую, названную в честь него — Дур-Шаррукин (Крепость царя истинного). О государстве Приморье никто ничего не слышал. Все-таки прошло более тысячи лет.

Когда я служил у Юлия Гая Цезаря, халдеями называли всех астрологов и прочих шарлатанов. Как-то у меня сразу пропало желание жить среди них. Подумал я, подумал и решил не ворошить потухший костер. Пока тормознусь в Халебе, посмотрю, что здесь и как. Расположение у города удачное, на караванном пути. Вокруг много садов, а я люблю фрукты. Южнее находится полупустыня, переходящая в пустыню. Может, средняя температура выше, чем на побережье Средиземного моря, но жара переносится намного легче, благодаря сухому климату. Говорят, зимой бывают заморозки и выпадает снег. Значит, одну половину года буду жить при нормальной для меня температуре воздуха, а вторую — при терпимой. К тому же, в городе много пустующего жилья. Девять лет назад Шаррукин захватил Халеб и переселил горожан во внутренние районы империи, а сюда ссылал небольшие партии из других захваченных территорий. Как мне рассказал купец, у которого я служил, пока что численность населения не восстановилась и наполовину.

Хозяином постоялого двора был хетт по имени Хантиль — мужчина сорока трех лет с наполовину седой бородой и бровями настолько густыми и длинными, что