Запад - Восток - Илья Мощанский

Соотношение сил в полосе действий Северо-Западного фронта на 22 июня 1941 года

* Без сил Балтийского флота.

** Учтены только исправные.

Образованный с началом войны Северо-Западный фронт под командованием генерал-полковника Ф. И. Кузнецова был значительно слабее фронтов, действовавших в Белоруссии и на Украине, так как имел всего лишь 3 армии и 2 механизированных корпуса. Между тем противник сосредоточил на этом направлении крупные силы. В первом ударе против Северо-Западного фронта приняла участие не только группа армий «Север» под командованием фельдмаршала В. Лееба, но и 3-я танковая группа из соседней группы армий «Центр», то есть войскам Кузнецова противостояли две немецкие танковые группы из четырех.

Противник превосходил фронт по числу людей, артиллерии и танков. Главный удар 3-й танковой группы генерал-фельдмаршала Гота пришелся по 128-й и 23-й (двум батальонам) стрелковым дивизиям, прикрывавшим границу на вильнюсском направлении. Наступавшие здесь 4 пехотные и 3 танковые дивизии превосходили советские войска в 8 раз, а действовавшая на шяуляйском направлении 4-я танковая группа генерала Гепнера — в 5 раз. Генерал-фельдмаршал Лееб имел задачу быстро овладеть Прибалтикой, а затем захватить Ленинград с базами Балтийского флота.

Уже в первый день войны оборона Северо-Западного фронта была расколота. Танковые клинья пробили в ней основательные бреши. На левом крыле фронта соединения 3-й танковой группы смяли так и не успевшие развернуться части 128-й и 184-й стрелковых дивизий 11-й армии генерала В. И. Морозова.

Севернее, в полосе 8-й армии генерала Собенникова, 4-я танковая группа и 18-я армия вермахта также имели успех. В журнале боевых действии группы армии «Север» отмечалось, что сопротивление на границе было очень незначительным, противник был застигнут врасплох, а потому все пограничные мосты оказались в полной сохранности^[4].

Из-за систематического нарушения связи командующие фронтом и армиями не сумели организовать управление войсками. Войска несли большие потери, но остановить продвижение танковых групп не могли. В полосе 11-й армии 3-я танковая группа, преодолевая разрозненное сопротивление стрелковых соединений, устремилась к мостам через Неман. И хотя здесь дежурили специально выделенные команды подрывников, они вовремя не сориентировались в обстановке, ибо из-за отсутствия связи приказ о взрыве мостов в нужный момент не поступил.

В итоге вместе с отходившими частями армии по мостам, где царили полная неразбериха и хаос, проскочили и вражеские танки. «Для 3-й танковой группы, — писал ее командующий генерал Гот, — явилось большой неожиданностью, что все три моста через Неман, овладение которыми входило в задачу группы, были захвачены неповрежденными»^[5].

Переправившись через Неман, танки Гота устремились к Вильнюсу, но натолкнулись на отчаянное сопротивление. «Вечером 22 июня, — доносил генерал Гот в штаб группы армий „Центр“, — 7-я танковая дивизия имела крупнейшую танковую битву за период этой войны восточное Олита (Алитус. — Примеч. авт.) против 5-й танковой дивизии РККА. Уничтожено 70 танков и 20 самолетов (на аэродромах) противника. Мы потеряли 11 танков»^[6].

К исходу дня соединения 11-й армии оказались расчлененными на части. Между Северо-Западным и Западным фронтами образовалась большая брешь, закрыть которую оказалось нечем.

Верно определив направление ударов противника на Шяуляй и Вильнюс, командование Северо-Западного фронта результаты действий своих войск сильно преувеличило. Так, подводя итоги первого дня войны, начальник штаба фронта генерал П. С. Кленов докладывал в Генеральный штаб, что враг сдерживается на всех направлениях, хотя в действительности войска фронта под натиском превосходивших сил отходили, а на отдельных направлениях бежали на восток. За первый день германские соединения вклинились на глубину до 60 км. «Не было никаких признаков целеустремленного и планового руководства войсками противника в целом, — указывалось в отчетных документах танковой группы Гота. — Непосредственное управление войсками отличалось малоподвижностью, схематичностью. Отсутствовали быстрая реакция и быстрое принятие решений в связи с меняющейся боевой обстановкой. Ни один советский начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты»^[7].