В боях за Ельню. Первые шаги к победе - Михаил Лубягов

Очередная ночь, своей оживленностью похожая на большой трудовой день, прошла без особых происшествий. Противоборствующие стороны не предпринимали атак, беспокоя друг друга лишь редкой артиллерийской перестрелкой.

Командир 6-й дивизии народного ополчения полковник Шундеев, не сомкнувший ночью глаз, утром доложил в штаб армии, что его соединение окончательно заняло оборону в районе деревни Подмошье. Ракутин еще раз напомнил ему: дивизия должна обеспечить от проникновения танков и мотопехоты противника два направления: Дорогобуж — Подмошье и Ельня — Подмошье.

На передовой и в штабах, не прерывая основных своих занятий, командиры и комиссары спарывали с гимнастерок нарукавные золотые нашивки. Таков был приказ наркома обороны Сталина, поступивший к этому времени в войска. Согласно ему отменялось ношение начальствующим составом нарукавных знаков, генералам выдавались для повседневной носки защитные гимнастерки и шаровары без лампас, вводились во всех войсках защитные петлицы и знаки отличия. Делалось все это, разумеется, в целях маскировки, и прежде всего от снайперов.

В войсках 24-й армии, как и по всей стране, продолжался сбор средств в фонд обороны. Командиры, политработники и красноармейцы, мужественно сражавшиеся с фашистскими захватчиками, безвозмездно отдавали свои денежные средства в пользу Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Уже был достигнут стопроцентный охват подпиской личного состава всех частей и подразделений, при этом большинство бойцов и командиров сразу же вносило наличными имеющиеся денежные сбережения или облигации государственных займов, выражая, как говорилось в одном из политдонесений, «свои горячие чувства пламенного патриотизма». В 120-й стрелковой дивизии, например, помощник командира артиллерийского артдивизиона лейтенант Листратенко, передавая в фонд обороны страны тысячу рублей, сказал: «Пусть еще сильнее крепнет оборонная мощь нашей Родины, пусть заводы строят на наши деньги еще больше самолетов, танков и орудий для уничтожения кровавого врага» (ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2526. Д. 32. Л. 121).

Газета за «За честь Родины» 6 августа полную страницу посвятила бойцам роты народного ополчения, которой командовал Д. Попов. Письма народных ополченцев и материалы корреспондентов объединяла набранная крупным шрифтом шапка: «Весь советский народ поднялся на защиту Родины! Гитлеровская фашистская сволочь будет разбита. Вперед, за нашу победу!»

Кто же они, ополченцы, воодушевляемые историческим примером Минина и Пожарского?

«В роте народного ополчения можно встретить людей самых разных возрастов и профессий, — писал старший политрук Н. Черемисин. — Здесь есть молодые и старые, рабочие и ученые, слесари, токари и артисты.

Вот из ночной разведки ведет свое отделение седовласый воин могучего телосложения. Это бывший стахановец Харитонов. Опыт и вкус к войне у него есть. Еще в 1914 году Харитонов бил немцев из винтовки образца 1891 года и саживал их в минуты атак на свой острый штык.

А вот ополченец Сергей Яблоков. Он — артист и считает, что работа на сцене привила ему некоторые полезные на войне свойства, например, бдительность. Ему нередко приходилось играть в пьесах, где есть шпионы, а теперь он ловит действительных матерых шпионов и умело доставляет их куда надо.

Кисть художника сменил на винтовку Борис Баранов. Ополченец Иванов послал в Красную Армию двух своих сыновей. А когда прогремело 22 июня, сам стал в ряды добровольцев.

Таковы народные ополченцы. Их много», — заканчивал свое письмо политрук Н. Черемисин. И возможно потому, что в их рядах были люди, чьи руки, ум и талант полезнее было бы использовать в мирной обстановке, командование 24-й армии не торопилось вводить 6-ю дивизию народного ополчения в боевые действия. Она уже несколько раз занимала оборону во втором эшелоне, вот и теперь, передислоцировавшись в район Подмошья, получила задачу прикрыть две дороги лишь в случае прорыва неприятельских танков и мотопехоты.

В этом же номере газеты впервые появился сатирический отдел «Фронт смеется». Всего три дня назад в «Военном дневнике» Ф. Гальдер записал: «Войска смеются над тем, как наступают танковые и пехотные части». И вот смеяться над гитлеровскими войсками решили советские журналисты. Удивительное совпадение! Смешить красноармейцев взялся коллективный автор Тимофей Сибиряков. Справлялся он с этой обязанностью, надо сказать, неплохо. Вот, например, объявление в траурной рамке: «Убитые горем Гитлер, Гимлер, Геббельс и другие с прискорбием сообщают о преждевременной кончине молниеносной войны. Панихида состоится в ближайшие дни». Тут и точная характеристика боевых действий — ведь именно в Смоленском сражении рухнули гитлеровские планы молниеносной войны, — и уверенность в победе Красной Армии, и скорбная печаль фашистского командования, которое действительно начало задумываться в связи с первым крупным провалом гитлеровской авантюры. Однако враг был еще силен.