Старт Страны Советов. Революция. Октябрь 1917 - март 1918 - Александр Шубин

В соответствии с декретом о рабочем контроле был создан Совет рабочего контроля. Его заседания проходили под председательством Шляпникова, по словам которого «мы очень быстро перешли от рабочего контроля к организации народного хозяйства. На первых же собраниях были выдвинуты проекты организации Высшего Совета народного хозяйства».^[444] Мы помним, что эту идею выдвигал и ЦС ФЗК. По замыслу членов Совета рабочего контроля новый орган должен был регулировать экономику в целом, опираясь на данные контрольных комиссий. Это придавало пассивному контролю экономический смысл.

2 декабря был создан Всероссийский Совет народного хозяйства (ВСНХ). Общие вопросы руководства экономикой должен был решать пленум ВСНХ из 69 представителей различных хозяйственных, государственных и профсоюзных организаций. Оперативной работой занимались отраслевые отделы, координировавшее их бюро из 15 человек, и президиум ВСНХ из 9 человек. Председатель ВСНХ избирался ВЦИК и входил в Совнарком. Им стал Н. Осинский (В. Оболенский).

ВСНХ включил в себя структуры Наркомата промышленности и торговли, Особых совещаний, регулировавших работу промышленности еще при царе, а также военно-промышленных комитетов (теперь – народно-промышленных комитетов), перешедших под контроль своих рабочих групп и продолжавших распределять государственные заказы среди промышленных предприятий.^[445] На ВСНХ легли задачи финансирования казенных и работающих на оборону предприятий. Выдача средств, по выражению зампреда ВСНХ Г. Ломова, происходила «на революционный глазомер». ВСНХ испытывал кадровый голод. «Крупные хозяйственники и специалисты старого времени держались настороже, не хотели связывать свою судьбу с судьбой большевиков». Дефицит кадров и проработанности решений компенсировался мозговыми штурмами, которые члены президиума ВСНХ проводили в стиле «веселого анархизма». В этих посиделках, где решались крупные вопросы руководства промышленностью, как правило, участвовали Ю. Ларин, наркомфин В. Менжинский и управляющий Госбанком Г. Пятаков. Созданные таким образом проекты декретов затем проходили фильтры ЦК и Совнаркома.^[446]

Регулировать работу предприятий – и национализированных, и управляемых ФЗК частных – должны были региональные совнархозы. VI конференция ФЗК Петрограда 22–27 января предложила избирать совнархозы на конференциях ФЗК и профсоюзов. По предложению ВСНХ конференция согласилась с включением в совнархозы представителей Советов, кооперативов и предложенных ВСНХ специалистов.^[447] Но и с этими поправками совнархозы планировались как органы производственной демократии, а не те бюрократические структуры, какими они стали позднее.

Перед центральным экономическим органом стояла задача не только общего регулирования экономики, но и управления растущим государственным сектором. Эти две задачи противостояли друг другу, потому что «домен» национализированной промышленности разрастался хаотично.

4 ноября была национализирована Ликинская мануфактура близ Орехово-Зуево. Она была закрыта еще в сентябре, и 4000 рабочих остались без работы. Теперь в правление вошли двое служащих и трое рабочих-коммунистов, которые раньше входили в ФЗК и контрольную комиссию. Новое правление осталось без конторских книг и оборотных средств, которые исчезли вместе с прежней администрацией. Некоторое время фабрика не приступала к работе – рабочие хотели сначала получить зарплату. Когда у Моссовета появились деньги, 12 декабря его президиум выдал фабрике ссуду в 200 тыс. рублей. Они пошли на выплату зарплаты, после чего фабрика приступила к работе – стала распродавать имеющиеся запасы, а затем и запустилась.^[448]

24 ноября местные Советы получили право секвестра предприятий саботажников. Ленин как председатель Совнаркома санкционировал национализации, происходившие в это время по инициативе Советов и коллективов. Секвестр считался средством подрыва экономической мощи буржуазии и запугивания капиталистов, а также поддержки рабочих, которых капиталисты бросали на произвол судьбы.

Предприятия национализировались в случае локаута, неподчинения администрации Советской власти, большой задолженности государству или угрозы закрытия. Само введение рабочего контроля, если встречало сопротивление предпринимателя, могло вести к национализации.

За национализацию нередко выступали и хозяева, чтобы снять с себя обязательства. Если власти это понимали, то пока отклоняли подобные предложения.^[449] Если по инициативе коллектива принималось решение о национализации, а старое правление еще сохранялось, то, как вспоминает А. Шляпников, операция готовилась в тайне – чтобы старые руководители не укрыли остатки денежных средств. Новое правление формировалось из завкома с представителем наркомтруда.^[450]

До конца 1917 г. было национализировано 298 предприятий, а в январе – марте – 538, то есть около четверти учтенных предприятий^[451] (по другим данным, даже 836).^[452] Это был обширный, но очень разбросанный, не организованный в единое целое сектор. Перечень национализированных предприятий был довольно случайным – горные заводы, Путиловский, Невский судостроительный, предприятия Русско-Бельгийского металлургического общества, Общества электрического освещения 1886 г. В металлообработке и горнодобывающей отрасли доля национализированных предприятий достигла к началу июня 50 %, на Урале – 80 %.^[453]