Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. Знать и помнить - Нина Константиновна Петрова

“баланда”, как от помойной ямы. Но, несмотря на ужасную пищу, люди были настолько голодны, что набрасывались на эту “баланду” и поедали ее, не разжевывая, проглатывали ее. В этой “баланде” я лично неоднократно находил крысиный помет и несколько раз находил там толченое стекло».

Освобожденный из плена лейтенант Панкин показывает:

«…Мне приходитесь лично видеть, как пленные, доведенные голодом до психоза, ели крыс. В апреле 1943 года около уборных 4-го блока в яме группа военнопленных на костре в котелках варила крыс. Тут же в не доваренном виде это поедалось».

И далее:

«…Были такие смельчаки, которые пытались украсть пару картофелин с воза, но за это расплачивались избиением, натравливанием на них собак и т. п. Таких смельчаков называли у нас пикировщиками».

Военнопленные размещались на 2- и 3-этажных нарах, чрезвычайно скученно, вплотную, один к другому. В помещениях размещалось людей в 3–4 раза больше нормального.

Вши и клопы кишели на нарах, одежде и перевязках военнопленных. При встряхивании одежды вши обильно падали на землю.

В помещениях стояла невыносимая вонь от разложения и фекальных масс. Инфекционные больные находились вместе с другими больными. Подстилки на нарах никакой не было, и люди лежали на грязных нарах полураздетые, а зачастую совершенно голые.

Санитарной обработки не было. Из-за отсутствия воды военнопленные не умывались.

Бывший военнопленный военврач 3-го ранга Иноземцев по этому поводу показывает:

«…В одной палате размещалось до 300 человек. Такое размещение было в так называемом лазарете. Подстилки никакой не было. Не было и соломы. Некоторые лежали совершенно голыми. Инфекционные больные часто перемешивались с ранеными. Вшивость среди больных повальная, и заболевания сыпным тифом все время увеличивались. Санитарной обработки в лагере не было. Больные даже не умывались из-за отсутствия воды. Можно видеть было больных, которые, пользуясь проходящим дождем, умываются в лужах».

Указанное положение подтверждается также рядом других свидетелей (Липскарев, Чигрин и другие).

Созданные немцами условия в лагере способствовали распространению различных заболеваний среди военнопленных, особенно эпидемических.

Свирепствовали сыпной тиф, туберкулез, дизентерия, накожные заболевания и всякие другие болезни.

Заболевшие сыпным тифом подолгу скрывали свою болезнь, боясь попасть в первый блок, откуда почти никто не возвращался.

Свидетель Ианкин показывает по этому поводу:

«…Бытовые условия военнопленных способствовали распространению болезней среди них и невозможности излечения. Больные разными болезнями лежали рядом, вплотную, прижавшись друг к другу. Здесь же были и тифозные и туберкулезные, дизентерийные и здоровые. Тиф свирепствовал. Заболевшие тифом стремились остаться у себя и скрывали свою болезнь, боясь попасть в первой блок, откуда одна дорога – на кладбище».

Медицинская помощь военнопленным не оказывалась. Медобслуживание в лагере осуществлялось военнопленными советскими врачами, но медикаментов немцы не отпускали или выдавали в мизерном количестве. На 1000 больных выдавалось иногда 15–20 таблеток аспирина.

Перевязочным материалом не снабжались. Перевязки ран производились крайне редко. Раны были чрезвычайно запущены, с осложнениями, без какой-либо наклонности к заживлению. Кроме того, бытовые условия способствовали распространению болезней и невозможности их излечению.

Всеми материалами дела, многочисленными свидетельскими показаниями, собранными документами полностью подтверждается, что кошмарный режим, бытовые условия, недопустимое антисанитарное состояние в лагере – это система, умышленно созданная немецкими оккупационными властями с целью уничтожения попавших в плен к немцам советских офицеров и солдат.

Созданных немцами условий существования в лагере человеческий организм не мог выдержать более 2–3 месяцев.

Среди военнопленных в лагере была колоссальная смертность, доходившая до 300 человек в сутки. Трупы умерших складывались во дворе второго блока и в подвале.

Помещений для мертвецкой не хватало, и трупы складывались штабелями во дворе лагеря.

Ежедневно в каждый блок, в отделение наведывался шеф блока – немецкий солдат и спрашивал у врача, сколько умерло за сутки. Цифра 10–15 его не удовлетворяла, но, узнав, что за сутки в отделении умерли 30–35 человек, этот немец с удовлетворением говорил «гут».

Среди военнопленных 1-й и 2-й блоки назывались блоками смерти. В первом блоке находились инфекционные, а во 2-м поносные больные. Из попавших в эти блоки редко кто выживал.

Это был последний этап, неизбежная судьба каждого военнопленного, находившегося в Славутском лагере.

Смертность в 1-м и 2-м блоках была настолько велика, что не успевали выносить трупы из помещения и выбрасывали их вниз из окон верхних этажей.

Круглые сутки вывозились трупы на кладбище – за 1-й блок, в заранее заготовленные ямы, куда складывались по 300–400 трупов в одну яму.

В дальнейшем, в середине 1943 года немцы в целях маскировки своих злодеяний переделали огромные насыпи на могилах в мелкие холмики. В некоторых местах на территории лагеря имеются массовые могилы, насыпи которых немцы в 1943 г. уничтожили, и с целью маскировки на этом месте посажены растения.

По показаниям многих свидетелей, за период существования лагеря в нем погибло свыше 130 тыс. человек.

Об этом свидетельствуют показания свидетелей Алексашенко, Панкина, Иноземцева и многих других.

Бывший военнопленный военврач 2-го ранга Новиков показывает, что из прибывших с ним в Славутский лагерь в июне 1943 г. 50 человек остались в живых только 2–3 человека. Все остальные погибли в лагере от голода, истощений и болезней.

До середины 1943 года этапов военнопленных из Славутского лагеря не производилось.

Лагерь почти ежедневно пополнялся новыми партиями советских военнопленных, которые занимали места погибших.

Среди военнопленных Славутский лагерь назывался конвейером смерти. Все в этом лагере направлено было к уничтожению людей.

Прибывающие в лагерь военнопленные бывали в сравнительно удовлетворительном состоянии. Через короткое время люди заболевали поносом, истощением и другими болезнями и попадали в 1-й или во 2-й блоки, а оттуда, как правило, на кладбище.

В лагере были неоднократные случаи, когда еще живых людей, находящихся в бессознательном состоянии, сносили в мертвецкую.

Вот что показывает по этому поводу майор Алексашенко:

«…Были случаи, что в мертвецкую сносили еще не умерших. Таких случаев было немало. В конце 1942 года один военнопленный вышел из мертвецкой с губами, изъеденными крысами. Через некоторое время он умер. Был один случай, когда вышедший из мертвецкой военнопленный ожил и даже вылечился. Лично меня, когда я болел тифом, положили на носилки и хотели вынести в мертвецкую, но я вовремя пришел в себя и начал кричать, тогда меня положили обратно».

В результате такого зверского отношения к военнопленным, вследствие постоянного, систематического голодания, избиений и издевательств люди заболевали душевными болезнями.

Среди освобожденных из лагеря советских солдат оказалось 8 человек душевнобольных. Многие другие страдают нервно-психическими расстройствами, голодным психозом.

Немецко-фашистские изверги в своих зверствах над советскими военнопленными доходили до крайней степени. Немцы не ограничивались созданными условиями, в результате которых советские люди массами погибали в лагере.

Одним из многочисленных методов