Таинственный ключ и другие мистические истории - Луиза Мэй Олкотт

я недостойна быть женой этого честного человека, но я обещаю – обещаю со всей серьезностью – жизнь свою положить на то, чтобы он был счастлив. Простите меня ради него, и да будет между нами согласие.

Ответа не последовало. Негодующий взгляд Эдварда скрестился со взглядом Джин. Белла простерла руку, словно для защиты. Миссис Ковентри всхлипнула, как будто к ее возмущению примешивалась жалость. Однако Джин и не рассчитывала, что для нее сразу раскроют объятия. Ее согласны терпеть только ради сэра Джона – в этом она отдавала себе отчет, а презрение восприняла как заслуженное наказание.

– Пойдемте домой, любовь моя, – произнес сэр Джон и бросил слуге: – Экипаж для леди Ковентри!

Когда супруг отдал это распоряжение, Джин улыбнулась торжествующе, от сердца – ибо теперь было совершенно ясно, что она выиграла. Задержавшись на пороге, прежде чем исчезнуть, она оглянулась, бросила на Джеральда тот самый странный взгляд, который он ясно помнил, и молвила проникновенным голосом:

– Не правда ли, заключительная сцена удалась даже лучше сцены первой?

Призрак аббата, или Искушение Мориса Трехерна

Глава I

Действующие лица

– Как дела, Фрэнк? Вы, я смотрю, по своему обыкновению поднялись раньше всех.

– Червячок достается ранней пташке, майор.

– Под червячком вы подразумеваете прелестную Октавию?

Майор, нарочито хохотнув, занял кресло у камина, ведь именно к камину норовит подвинуться каждый англичанин.

Собеседник майора метнул на него быстрый взгляд, выражение лица сменилось с взволнованного на безразличное (что потребовало усилий) и ответил:

– Подмечаете детали, майор? Проницательный вы человек. Лучше мне быть начеку. А еще гости ожидаются? Я вроде бы слышал стук колес…

– Да, прибыли генерал Сноудон и его обворожительная жена. Морис Трехерн вернулся, пока мы гуляли, и я еще не виделся с ним, беднягой.

– Если все, что о нем говорят, правда, то ему не позавидуешь. Хотя, вообще-то, я не в курсе, а неплохо бы мне знать подробности, чтобы не допустить оплошность. Просветите меня, майор, будьте так любезны. У нас в запасе минимум полчаса до ужина – сэр Джаспер пунктуальностью не отличается.

– Верно, вы вправе знать, если намерены попытать счастья с Октавией.

Майор совершил рекогносцировку в трех проходных гостиных – вдруг там развесили уши любопытный лакей или горничная? Все было спокойно, и майор вернулся к камину. Молодой Фрэнк Эннон тем временем успел растянуться на диване. Сообщаемое майором было для него крайне важно.

– Наверняка вы слышали о завещании старого сэра Джаспера, Фрэнк. Бездетный холостяк, он собирался разделить состояние между двумя своими племянниками. Старик был с чудинкой. Поскольку титул причитался молодому Джасперу, он решил, что деньги получит Морис. Тот был беден, а Джаспер и так богат, и в целом старый сэр Джаспер рассудил справедливо, хотя Madame Mère[27] весьма разгневалась, когда узнала.

– Но как же получилось, что Морис остался ни с чем?

– О, здесь какая-то тайна, и в свое время я ее раскрою. Сначала все шло хорошо, а потом двоюродные братья Джаспер и Морис, плывя на яхте, попали в шторм. Чуть ли не ценой собственной жизни Морис спас Джаспера. Подозреваю, для него лучше было бы сгинуть в пучине, чем остаться жалким калекой, ибо последствия травм, чрезмерное напряжение сил и дурной уход привели к параличу нижних конечностей. И вот результат: красивый, одаренный, энергичный молодой человек прикован к проклятому инвалидному креслу, будто дряхлый старец.

– И как он держится? – спросил Эннон, когда майор тряхнул седой головой, ибо на последних словах в его голосе появилась предательская хрипотца.

– С философической стойкостью, Фрэнк. Он слишком горд, чтобы демонстрировать отчаяние, ведь все его надежды потерпели крах; слишком великодушен, чтобы жаловаться, ведь Джаспер страшно переживает за него; и слишком храбр, чтобы его обескуражило несчастье, которое многих довело бы до безумия.

– А правда, что сэр Джаспер, зная об этом, изменил завещание, и все до последнего пенни досталось его молодому тезке?

– В том-то и загадка. Мало того, что старик обделил беднягу Мориса, он еще и составил завещание таким образом, что молодой сэр Джаспер не вправе передавать деньги, а в случае его смерти весь капитал получит Октавия.

– Наверное, сэр Джаспер выжил из ума. Чем иначе вызвано это дикое решение – оставить Мориса без гроша после того, как он потерял здоровье из-за преданности кузену? Неужели Морис чем-то оскорбил старика?

– Это никому не известно. Морис не представляет, какая вожжа попала под хвост дядюшке, а сам он не дал объяснений и умер вскоре после трагедии на море. Молодой Джаспер, едва вступил в права наследства, забрал кузена к себе в дом и обходится с ним как с любимым родным братом. Джаспер, несмотря на свои недостатки, благородный молодой человек. Он поступил по справедливости, чем углубил мое к нему уважение, – с чувством закончил майор.

– Что станет делать Морис теперь, когда военная служба для него заказана? – Эннон, поглощенный рассказом, давно уже сидел на диване прямо.

– Надеюсь, женится на Октавии и получит то, что ему причитается.

– План великолепный, но мисс Трехерн может воспротивиться, – заметил Эннон, вставая с дивана, и глаза его сверкнули.

– А вот это вряд ли, если, конечно, никто не вмешается. Женская жалость сродни любви, а мисс Трехерн искренне сочувствует своему кузену. Даже родная сестра не явила бы большей преданности. Вдобавок Морис хорош собой и всячески одарен, так что нетрудно предугадать развязку, если, как я уже сказал, никто вторично не разрушит надежды бедного Мориса.

– А вы на его стороне, майор, как я погляжу! И намеки ваши мне понятны: отойдите, мол, Фрэнк, не мешайте. Сердечно благодарю! Но, поскольку Морис Трехерн слывет человеком, одаренным многими необычными талантами, я считаю, что мы с ним равны, несмотря на его увечье. Нет, даже не так: у Мориса преимущество, ведь мисс Трехерн жалеет его, а значит, мой соперник имеет в лице жалости мощного союзника. Я буду играть в открытую и не отступлюсь без попытки завоевать женщину, которую давно люблю.

Эннон с решительным видом взглянул на майора, чьи проницательные глаза прочли на его лице то, в чем сам Эннон признался себе совсем недавно. Майор Ройстон внимал ему с улыбкой, потом до его слуха донеслись звуки шагов, и он произнес:

– Старайтесь, старайтесь. Все равно Морис победит.

– Посмотрим, – сквозь зубы процедил Эннон.

Вошел молодой сэр Джаспер, хозяин дома, и тему, разумеется, пришлось закрыть. Слова майора так и отдавались в мозгу Эннона, однако ему было бы вдвое больнее, знай он, что их конфиденциальный разговор подслушивали. По другую