Ошибка императора. Война - Виталий Надыршин

– Будешь мрачный, кады орава вражеска пред тобой. Ни хрена не успеем кончить постройку. Форт да три башни стоят, а кады сообщения-то меж ними сделают?.. А?.. Как тута успеть таперича?.. Думаешь, Михал Митрич, попрёт вражина на нас?

Молоденький солдат по фамилии Загородников спросил мичмана:

– Чаво наших-то кораблей не видать в море? Поди, боятся?

Аниканов встал, подошёл к брустверу. В стороне от него в саженях четырестах, вытянувшись вдоль пролива выпуклой дугой, виднелись каменные стены главного форта с торчащими в некоторых местах строительными лесами.

Массивный двухъярусный форт с мощным верхним сводом, покрытый слоем земли в четыре фута, с торчащими из амбразур стволами пушек выглядел внушительно.

Напротив форта, в заливе, который, собственно, форт и должен был охранять, недалеко от берега, коптя трубами, тем же полукругом, что и крепость, стояло несколько десятков боевых и десантных кораблей союзников. Стояли они давно, не шибко шумели, не озорничали, к ним привыкли, и в последнее время защитники форта не обращали на них внимания.

Михаил прислушался. На этот раз со стороны эскадры доносились слабые звуки корабельных дудок, трели свистков и… скрипы судовых талей. С бортов десантных судов матросы спускали шлюпки и понтоны, а из трюмов поднимали какой-то груз…

– Странное у них оживление сегодня, – вслух произнёс он. – Никак, пушки из трюмов на понтоны грузят… Тренируются или… – мичман обернулся к солдатам. – Гляди-ка, зашевелились супостаты. Поди, нас в подзорные трубы разглядывают, как мы копошимся здесь.

Затем бросил взгляд на Загородникова:

– Говоришь, корабли наши боятся союзников? Не думаю. Что толку выйти в открытое море, принять бой и погибнуть. Вона врага сколько… Супостаты, поди, того и ждут. Столицу нашу, братец, оберегают корабли, оно под пушками-то крепостей сподручнее будет. Уж точно англичашки не сунутся в Невскую губу^[75].

И, посмотрев на старого солдата, зло произнёс:

– А напасть на нашу крепость могут и, видно, совсем скоро, коль выстроились в боевые порядки и шлюпки спускают.

– И то верно! А куды им деваться? Ить как пить дать, нападут. Зря, что ль, припёрлися к нам! – уверенно заявил баталер.

– Брат старший в Севастополе служит, весточку прислал. В Одессе, пишет, ещё в начале апреля… – увидев удивлённые глаза солдат, Михаил уточнил: – Одесса – это далеко отсюда, в Чёрном море. Союзнички обнаглели, обстреляли этот город. Но по зубам получили и отошли. Брат ещё сообщает, что в Севастополе тоже неспокойно. Почитай, война уже идёт, братцы. Теперь наша очередь.

Закончив перекур, солдаты застучали по дереву трубками, выбивая остатки табака. Работа продолжилась.

Не прошло и часу, как над головами работающих что-то вдруг зашипело, и через секунду саженях в восьми от редута раздался взрыв. За ним второй, третий… Сидевший на корточках Загородников вскочил и испуганно вжал голову в плечи.

– Кажись, началось, – пробормотал он. – А може… – договорить солдатик не успел, очередные разрывы заглушили его слова.

– Ложись, дурень! – закричал старый солдат, но было поздно – осколок вспорол солдату плечо. На рукаве его рубахи расплылось кровавое пятно. Солдат ойкнул и стал затравленно озираться, не понимая, что с ним…

Аниканов бросился к брустверу и… обомлел: кораблей противника видно не было, огромная шапка белого дыма над заливом скрыла их. Но вдруг, словно из сказочного облака, спустившегося с неба, оттуда выплыла армада шлюпок, баркасов и понтонов. На них Михаил различил фигурки в синих мундирах и тёмные силуэты пушек. Вся эта серо-синяя масса, будто крыльями, ритмично взмахивая длинными вёслами, стремительно двигалась в направлении берега.

Мичман оцепенел. «Вот он, штурм», – мелькнуло у него в голове. Он стоял и не мог пошевелиться. Вся эта грозная масса тихо и неотвратимо наваливалась на берег. Михаил не мог оторвать завороженного взгляда от развернувшейся перед ним панорамы.

Достигнув берега, французы стали выпрыгивать из шлюпок и тут же, выстроившись длинными цепочками, принялись стягивать за канаты орудия с понтонов, оттаскивая подальше от воды.

С форта защёлкали выстрелы. Территория перед укреплениями огласилась криками раненых, вспышками и треском ответной ружейной пальбы.

– В башню, в башню… – выйдя наконец из оцепенения, заорал мичман.

Но и без его команды, подхватав инструмент и свои ружья, солдаты уже мчались в нужном направлении.

Михаил перевёл взгляд на главный форт, откуда в этот момент загрохотали выстрелы орудий. Нижний ярус форта окутался дымом. Однако ядра не причинили вреда высадившимся французам, находившимся в мёртвой зоне. Ядра полетели в сторону ближайших к берегу кораблей союзников, но, не достигнув цели, плюхнулись в воду, поднимая фонтаны брызг. Но вот ухнули пушки верхнего яруса… Удача! Ядра на этот раз достигли цели: фок мачта ближайшего к берегу корабля «Леопольд», увлекая за собой такелаж, с шумом рухнула на палубу.

Запыхтев трубой, оставляя за собой чёрный шлейф дыма, корабль поднял якорь и, не сбрасывая швартовые концы причаленных к борту шлюпок, быстро-быстро отвалил подальше от берега.

Стукнув кулаком по бревну бруствера, Михаил прошептал:

– Так тебе, тварь подлая!

И тут дрогнул воздух. Почти одновременно корабли эскадры произвели залп из более чем полутора сотен орудий, их палубы и борта окутались белым дымом. И через мгновение земляное покрытие верхнего яруса главного форта и примыкающая территория вокруг вздыбились снопами взрывов, в воздух взлетели камни и комья земли, со стен крепости посыпались куски гранита, из амбразур нижнего яруса вырвались языки пламени… Всё вокруг загрохотало, засвистели осколки, в воздухе почувствовался резкий запах гари.

Сражение набирало обороты…

Под прикрытием теперь уже своих, крепостных, орудий навстречу французам из главного форта высыпал отряд солдат в тёмно-зелёных мундирах и финские гренадёры-снайперы в серой неприметной среди валунов побережья форме.

Со штыками наперевес они бросились навстречу неприятелю: русские с криками «Ура!», финны – молча. Однако не успели они добежать до передних рядов французов, как отряд смельчаков накрыли частые разрывы ядер корабельной артиллерии. Взрывы разметали наступавших. Атака захлебнулась. Оставив на земле убитых и взвалив на плечи раненых, защитники отступили. Берег теперь остался в полном распоряжении французской пехоты.

Отбив атаку русских, в двухстах саженях от крепости французы спешно устанавливали батареи осадных орудий и короткоствольных мортир. К берегу продолжали непрерывно подходить шлюпки и баркасы с войсками. На одной из шлюпок в окружении большой группы французских офицеров прибыл генерал. По тому, как возле него почтительно стояли офицеры, Михаил понял, что это весьма важное лицо (да, это был генерал Барагэ де Илье).