Потерянные души Уиллоубрука - Эллен Мари Вайсман

— Если это был Уэйн, ему потребовалось бы довольно много времени, чтобы добраться до Розмари и перепрятать ее до того, как спустились мы с Болдуином. К тому же, чтобы сестра Вик его не хватилась, ему пришлось бы оставить пациентов в дневном зале без надзора.

Сейдж кивнула:

— Это очень даже в его стиле.

Глава шестнадцатая

На следующий день Сейдж, терзаемая тревогой, сидела одна в кабинете доктора Болдуина. Утром Леонард отыскал ее в отделении и увел в туннели, отказываясь отвечать на вопросы о том, куда и зачем они направляются. Сначала она подумала, что он ведет ее в морг для опознания сестры, тело которой каким-то чудом все-таки нашлось. Но Леонард повернул в другую сторону, к главному зданию, и провел ее по лабиринту коридоров и лифтов до кабинета доктора Болдуина. Иви впустила их, и Леонард оставил Сейдж в кабинете, велев сидеть и ждать. Иви заперла дверь.

Когда они ушли, Сейдж спрыгнула со стула и подошла к окну, в которое сквозь желтоватую штору просачивался солнечный луч. Если открыть окно или разбить стекло, можно спрыгнуть вниз и пойти в полицию. Однако, отодвинув штору, Сейдж обнаружила, что под кабинетом еще как минимум пять этажей. До снегового покрова и расчищенной кирпичной дорожки внизу, казалось, сотня миль. Упав, она проломит себе череп или сломает ногу, и на этом побег закончится.

Она все равно попыталась приоткрыть окно, чтобы подышать свежим воздухом, но рама не поддавалась. Чертыхнувшись, Сейдж принялась мерить шагами комнату, проигрывая в мыслях самые разные сценарии. Она здесь, в кабинете доктора Болдуина, потому что нашлось тело Розмари? Алан собирается приехать за ней? Или ее накажут за попытку к бегству, отправив в больницу строгого режима?

Ее взгляд упал на стол доктора Болдуина. Никаких папок с делами на бюваре, никаких бумаг, ничего, что могло бы послужить подсказкой, почему она здесь. Сейдж торопливо уселась за стол и попробовала выдвинуть средний ящик. Заперт. Подергала другие: тоже на замке. Она встала и оглядела ряды черных каталожных шкафчиков. Ответа на то, почему она здесь, в них не найдется, но, может быть, обнаружится полезная информация о Розмари — если шкафчики не заперты. Разглядывая потрепанные наклейки, она нашла ящик с маркировкой «У» и потянула его к себе. К ее удивлению, он послушно выехал.

Продолговатый ящик был набит огромным множеством истрепанных папок так плотно, что казалось невозможным вытянуть одну из них, а уж запихнуть назад — и подавно. Пробежав глазами выцветшие ярлычки с именами, она отыскала папку с надписью «Уинтерз». При каждом звуке по ту сторону двери, при каждом скрипе стула и стуке ящика в приемной она задвигала ящик, подбегала к стулу и усаживалась, боясь, что доктор Болдуин застукает ее за этим занятием.

Наконец Сейдж нашла две папки с именем «Уинтерз» и потянула за первую, но ярлычок надорвался. Тогда она вытащила вторую, чуть выдававшуюся вверх, и открыла ее. На первой странице была прикреплена черно-белая фотография косоглазого малыша с заячьей губой. На стене у него за головой на белой табличке значились пять цифр. Под фотографией стояла дата: 3 ноября 1955 года, имя «Грегори Уинтерз» и слова, набранные жирным шрифтом: «Тяжелая умственная отсталость». На фотографии Грегори, казалось, смеется: обнаженные в улыбке десны с молочными зубами, сморщенный от удовольствия нос. Сейдж поперхнулась, гадая, жив ли еще мальчик. Закрыв его историю болезни, она достала другую, помеченную именем «Уинтерз», открыла обложку, и папка чуть не выпала у нее из рук.

На Сейдж смотрели испуганные глаза Розмари. Губы были сжаты, словно сестра изо всех сил сдерживала слезы. Под ее именем стояла подпись жирным шрифтом: «Маниакально-депрессивная шизофрения с раздвоением личности». Несмотря на ужас на лице, Розмари выглядела точно такой, какой ее помнила Сейдж: матовая кожа и светлые пряди, обрамляющие лицо изящной лепки. Сейдж словно смотрела на собственную фотографию. Смахнув слезы, она перевернула страницу и начала читать.

10 декабря 1965 года. Пациентка находится в хорошем физическом состоянии. В палате освоилась не сразу. Реакция на торазин удовлетворительная. После трех дней лечения больше не проявляет враждебности, однако галлюцинации и бред не прекращаются. Рекомендуется продолжать ежедневное лечение.

12 мая 1966 года. Пациентка довольно контактна, ест и спит хорошо. Жалоб от медперсонала нет. Рекомендуется продолжать ежедневное лечение.

Сейдж ахнула. Никто не проводил повторную оценку состояния Розмари в течение полугода после поступления? Невероятно. В приемной зазвонил телефон Иви, испугав Сейдж, и она лихорадочно пролистнула следующие несколько страниц.

2 июня 1967 года. Пациентка демонстрирует определенно параноидальный стиль мышления и продолжает страдать галлюцинациями. Появилась навязчивая идея в отношении другой пациентки, которую считает своей сестрой. Рекомендуется ежедневное лечение.

10 июля 1968 года. Пациентка продолжает проявлять признаки паранойи и бреда. Не исключено развитие раздвоения личности. На данный момент выявлено три отдельные личности: Трикси, Белинда и Сейдж. Персоналу даны указания не вступать в противоречия. Рекомендуется ежедневное лечение, а также проликсин по обстоятельствам.

1 сентября 1969 года. Наряду с продолжающейся паранойей, шизофренией и раздвоением личности пациентка обнаруживает склонность к насилию. После нарушения порядка в дневном зале (набросилась на санитара и нанесла травмы нескольким другим пациенткам) изолирована на четыре дня, чтобы купировать паранойю. Рекомендуется ежедневное лечение, а также проликсин по обстоятельствам.

6 сентября 1969 года. Изоляция не помогла обуздать агрессивные наклонности пациентки. Временно переведена в больницу строгого режима.

12 октября 1970 года. Пациентка пыталась сбежать. Помещена в изолятор на восемь дней. Рекомендуется ежедневное лечение, а также дополнительная доза проликсина по обстоятельствам.

6 января 1971 года. Пациентка пропала. Через два дня найдена в четырнадцатом блоке в полубессознательном состоянии и с сильной паранойей. Рекомендуется ежедневное лечение, дополнительная доза проликсина до улучшения состояния.

Сейдж уже знала, что пациентов крайне редко показывают врачам, но, увидев подтверждение этому на бумаге, пришла в еще большую ярость. Как можно было допустить, чтобы между обследованиями миновал целый год? Какая-то бесчеловечная дичь. Кому поможет Уиллоубрук подобными методами? Она пролистала последние страницы, ища хоть какую-то дельную информацию. Другие записи, сделанные десятками различных почерков, включали листы назначений, физические характеристики — рост и вес — и медицинские показания, заслуживающие внимания: открытый перелом, дизентерия, травма глаза, анализ на гепатит, суицидальные мысли.

У Сейдж сжалось горло. Розмари хотела покончить с собой? Это так на нее не похоже. Сестра всегда любила жизнь. Затем Сейдж вспомнила беспросветную тоску, охватившую ее саму, когда она думала, что