Повседневная жизнь советского крестьянства периода позднего сталинизма.1945–1953 гг. - Олег Хасянов

На рубеже 60-70-х годов были опубликованы содержательные работы, посвященные крестьянству различных регионов страны в годы Великой Отечественной войны. Значимость исследований определяется наличием в них материалов, уточняющих оценки демографических последствий войны для колхозной деревни конкретного региона ^[44].

В «Кратком очерке истории советского крестьянства», изданном в 1970 г., в главах, посвященных послевоенному восстановлению и развитию сельского хозяйства, было указано, что, несмотря на засуху и неурожай в 1946 г., колхозы были вынуждены сдать государству большую часть урожая, оставив на трудодни самый минимум. Лишь 14,1 % урожая было распределено по трудодням^[45]. Авторы отмечали, что это обстоятельство замедлило процесс восстановления подорванного войной советского сельского хозяйства. О последствиях действий властей по изъятию хлеба у колхозов, вызвавших голод на обширных территориях СССР, стыдливо умалчивалось. Принятие специального постановления Совета Министров СССР от 19 сентября 1946 г. «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах» в отечественной историографии в очередной раз было связано с объективными причинами преодоления последствий войны. Несмотря на то что полностью ликвидировать последствия нарушения Устава сельскохозяйственной артели в первые послевоенные годы не удалось, по мнению авторского коллектива, данная политическая кампания «не только способствовала укреплению экономики колхозов, но и вызвала большой политический производственный подъем в деревне»^[46]. Авторы уделили внимание и проблеме изменения численности сельского населения и соотношения половозрастных групп трудоспособных и нетрудоспособных членов колхозов. Было подчеркнуто, что даже несмотря на естественный прирост и демобилизацию, довоенная структура колхозного населения не была восстановлена и к концу первой послевоенной пятилетки. В качестве важного показателя улучшения производственного потенциала колхозов авторы предложили считать увеличение там численности коммунистов и комсомольцев, ряды которых пополнялись демобилизованными, партийным активом, которых направляли из городов для работы на селе, а также в результате приема в партию «лучших колхозников».

На данном этапе в орбиту исследовательского интереса попадают вопросы социальных изменений в крестьянской среде, материального положения и культурного облика колхозников. Произошедшие в послевоенной деревне социальные изменения, кадры сельскохозяйственного производства, трудовая деятельность крестьянства рассматривались в научных статьях, диссертационных исследованиях и монографиях^[47]. Ю.В. Арутюнян сделал вывод о положительных последствиях оттока сельского населения в города, он назвал его «резервом» для пополнения всех слоев советского общества^[48]. Ошибочность данного тезиса будет обоснована позднее О.М. Вербицкой^[49]. По мнению Ю.В. Арутюняна, потребление сельским населением во второй половине 40-х – 50-х годов городских товаров способствовало изменению культурного облика крестьянства^[50]. Широкое распространение средств массовой коммуникации в колхозной деревне способствовало «делокализации культурных ценностей, традиций, понятий, образцов поведения; … запросы и потребности сельского населения теряли деревенскую специфику»^[51]. Таким образом, формировался новый сельский житель, чьи культурные, материально-бытовые запросы и образовательный уровень оказывались равными социальному статусу городского жителя, занятого в сфере индустриального производства.

В 1970-1980-е годы широкое распространение в научной сфере получили работы, затрагивающие проблему миграции сельского населения. В частности, осмысливался опыт планового перемещения трудовых ресурсов из села в город^[52]. Лейтмотивом данных исследований выступал тезис о решающей роли миграции в адаптации населения к изменяющимся жизненным условиям. Исследователи данного этапа определили тенденции движения сельского населения, выявили динамику изменения его численности.

В 60-70-е годы появляется значительное количество экономических работ, посвященных исследованию неделимых фондов колхозов, организации колхозного производства, вопросам планирования хозяйственной деятельности, управления артельным хозяйством и т. д.^[53] Большинство этих работ были написаны для решения конкретных экономических задач, тем не менее, несмотря на это обстоятельство, в них содержатся данные социологических наблюдений, позволяющие выявить узловые моменты развития послевоенных колхозов, их взаимодействие с партийными и властными учреждениями. Авторы отмечали решающую роль государства в определении путей развития колхозного производства и организации товарного обмена между промышленностью и сельским хозяйством^[54]. На единую природу трудовой деятельности рабочих и колхозников указывал П.И. Симуш. Определяющим в организации социалистического труда являлось обобществление средств производства, отсутствие эксплуатации, всеобщность труда, отношения товарищеского сотрудничества и взаимопомощи, свободная и сознательная трудовая дисциплина^[55]. Труд в личном подсобном хозяйстве, подчеркивал П.И. Симуш, не является признанием частной собственности, а выступает проявлением «низшей ступени зрелости» социалистической природы труда. Увлеченность крестьян-колхозников личным подсобным хозяйством, по мнению И.М. Волкова и Ю.В. Арутюняна, была вызвана в послевоенной колхозной деревне недостаточной оплатой труда в сельскохозяйственных артелях, т. к. «заработки на стороне были главным источником существования колхозной семьи»^[56]. Усиление административно-правовых методов управления колхозами вплоть до 1953 г., по мнению В.А. Пешехонова, было оправдано, поскольку «оно обеспечивало укрепление социалистических начал» в сельском хозяйстве^[57]. Автор подчеркивал необходимость подчинения деятельности колхозов для удовлетворения интересов и потребностей всего социалистического общества, а не только своих коллективных интересов.