Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина

ними, даже перестал смотреть прелестный балет, в коих участвовали дети от пяти до семи лет. После выступления девочки окружили императрицу, коя ласкала их, как любящая добродетельная мать.

Девочки показывали свои рисунки, вышивки, тетради. Корберон подошел к Андрею, дабы тот, наконец, отвел глаза от супруги наследника и заговорил о своих впечатлениях от увиденного. Разумовский был удивлен, что француз считал, что все то, что дается здесь сим не богатым воспитанницам, могут быть в будущем скорее вредным, нежели полезным для счастья молодых девушек. Корберон отметил, что Смольный институт для девочек, напоминает их Сен-Сирский, где девочки тоже ходят в зависимости от класса в коричневых, синих, серых и белых платьях.

Андрей пригласил его назавтра, шестого генваря, присутствовать на церемонии благословения реки Невы в память крещения Иисуса Христа в реке Иордан, которое Даниэль с радостью принял. На следующий день он прибыл к проруби, вокруг которого находились все гвардейские полки при парадной форме и оружии. Народ, включая детей, бросались в прорубь при температуре минус двадцать пять. Корберон, быв в восторге от увиденного, расхваливал оное событие всей дипломатической братии и говорил, что сам бы никогда не решился на таковое! Потом, вместе с Андреем Разумовским, они поехали к Ивану Чернышеву и чуть не умерли от скуки, кою навевала, главным образом, его глупая, на их взгляд, жена. Зато они между делом составили друг для друга план своей будущей жизни во Франции, где встретятся через несколько лет. Всеми своими впечатлениями Даниэль де Корберон, при первой же встрече, почитая своим ближайшим, после Андрея, другом, не замедлил поделиться с графом Львом Александровичем Нарышкиным.

* * *

Не смотря на все перипетии во взаимоотношениях с графом Потемкиным, Екатерина не оставляла своего законотворчества и другие государственные дела. Значительную помощь в оном ей оказывали два секретаря, которых она недавно заполучила от Румянцева – Петр Завадовский и Александр Безбородко. Последний отличался редким умом, но являл собой неряшливого человека непривлекательной внешности, а вот Завадовский был не токмо образован и опрятен, но и весьма хорош собой. Его плотно сжатые, мало улыбчивые губы и пытливые глаза показывали степень его сериозности, отсутствие чувства юмора, которое было с избытком у Потемкина, но зато, в противоположность графу, не являл собой мятущейся души и был склонен к упорному, постоянному труду – качество, которое государыня так хотела видеть у Григория Потемкина. Однако, мысли ее были направлены токмо к своему любимцу. Она писала ему:

«Душа, я все сделаю для тебя, хотя 6 малехонько ты б меня воодушевил ласковым и спокойным поведением…

Сударка, муж безценный».

Обиженная его невниманием, она часто холодно его принимала. Он писал ей:

«Куды мне итти, куды мне деваться?»

Чуткое ее сердце тут же отвечало:

«Мой дорогой и горячо любимый супруг, придите ко мне: вас встретят с распростертыми объятиями».

Но всякому терпению, известно, приходит конец. Императрица положила совсем иначе относиться к вольностям, кои позволял себе ее любимец.

В генваре нового года, без ведома графа Потемкина, Петр Завадовский получил должность генерал-адъютанта. Двор был озадачен тем, что происходило в личной жизни императрицы, и хором решил, что карьера «Циклопа» кончена. Пошли слухи, что на посту президента Военной коллегии Потемкина вот-вот сменит либо Орлов-Чесменский, либо племянник Панина – князь Николай Репнин. О Завадовском думали, что он взят государыней лишь на время. Всю зиму императрица избегала многолюдных собраний, стараясь уладить свои отношения с Потемкиным.

В начале года из-за границы вернулся Григорий Орлов, и положение осложнилась пуще прежнего: теперь при дворе находились трое ее фаворитов. Орлов, по-прежнему добродушный, был уже не прежний красавец: сильно располневший, он страдал какой-то болезнью. Вскоре всем стало известно, что он влюбился в свою кузину Екатерину Зиновьеву, пятнадцатилетнюю фрейлину императрицы. Некоторые утверждали даже, что он соблазнил ее и сделал своей любовницей. Пошли совершенно неправдоподобные слухи о том, что болезнь Орлова вызвана медленным ядом, которым отравлял, ненавидящий его, князь Потемкин.

На самом же деле и императрица, и граф Потемкин продолжали любить друг друга, как муж и жена, но чувствовали, что взаимно отдаляются, и тщились найти способ преодолеть свои трудности. Теперь Екатерина появлялась лишь на обедах в узком кругу. Часто на них присутствовал Петр Завадовский; но и Потемкин появлялся чуть реже, нежели раньше, но все же достаточно, чтобы показать, кто во дворце хозяин. Завадовский чувствовал себя неуютно между ними обоими, понеже ему трудно было понять их разговоры, полунамеки, полужесты, понятные токмо им двоим. Потемкин оставался в близких отношениях с Екатериной.

Завадовский влюблялся в Екатерину все более и более. Екатерина не могла полностью отказаться от близости с человеком, которого почитала своим мужем. Чем и как можливо было удержать князя возле себя? Сей вопрос мучил ее, но она никак не могла найти верного решения. Одним из способов его удержания возле себя, она полагала, было заставить его ревновать. Екатерина вынуждала себя вызывать ревность в одном из них, выказывая благосклонность другому. Поколику она не могла прожить ни дня, не будучи любима, посему в ответ на демонстративную холодность Потемкина она, в пику ему, обращала все чаще взор на своего с секретаря. И Потемкин и Завадовский, как она того добивалась, ревновали ее друг к другу. Последние напряженные полгода выматывающих отношений истощили обоих. Выбитый из сил разумными аргументами Екатерины, Потемкин не раз пускал скупые бессильные слезы. На что императрица реагировала так:

«Напрасно мучаешься. Можешь ли быть нелюбим мною? Верь моим словам, люблю тебя».

Потемкин наблюдал за развитием отношений между Екатериной и Завадовским и, по меньшей мере, терпел их. Он был так же капризен, как всегда, но уже, как ни странно, не грозил убить того, кто претендовал на его место. Мало того, он мирился с тем, что появилась некая замена ему, понеже все могло закончиться непредсказуемо и необратимо. Граф Потемкин был так уверен в себе, что не воспринимал молодого человека как реального соперника, понеже был непререкаемо уверен: в любое время вернет ее. Тем паче, что Екатерина говорила и писала, что жизнь его для нее драгоценна.

Императрица была к нему как прежде внимательна и нежна, Потемкин же стал, на диво, гораздо мягче, нежели обыкновенно он бывал перед появлением Завадовского.

* * *

Приехавший из заграничного путешествия, князь Григорий Орлов, получив аудиенцию с императрицей, уговорил ее поехать с ним в Гатчину. Не желая его обидеть, прихватив небольшую свиту, Екатерина с большим нежеланием все же поехала. Узнав